Твое имя будет там

, ,

Том 11, глава 9
25 сентября 2010

Мой дорогой духовный брат Шридхар Махараджа,

Пожалуйста, прими мои самые смиренные поклоны. Слава Шриле Прабхупаде!

Сегодня мы празднуем благоприятный день твоего явления. Бесчисленное количество твоих духовных братьев, учеников, друзей и доброжелателей по всему миру собрались и наслаждаются светлыми воспоминаниями о твоих прославленных деяниях, связанных с распространением миссии санкиртаны Господа Чайтаньи. Делясь этими воспоминаниями, они могут говорить часами, поскольку, по милости Шрилы Прабхупады, ты добился потрясающего успеха в этом служении. Я знаю это, поскольку мне посчастливилось быть с тобой на протяжении какого-то времени и наблюдать, как ты проповедуешь в Индии, Америке и Канаде.

Я счастлив, что сегодня в твою честь звучат прославления, которых ты заслуживаешь. Но также мне грустно, поскольку мне кажется, что твой уход был преждевременным. “Преждевременно” – слово, которое использовал Шрила Прабхупада, услышав о кончине одного из своих учеников в первые дни Движения.

Порой я удивляюсь, зачем Господь забирает подобных тебе преданных так рано, перекладывая ответственность за распространение сознания Кришны на твоих младших духовных братьев. Это можно объяснить только Его любовью к таким как ты слугам, проявляющим все лучшие качества и сильное желание распространить святое имя по всему миру. Один из наших духовных братьев, Бимал Прасад дас, хорошо сказал по этому поводу:

“Мы все любим тех великих душ, кто достиг совершенства в наслаждении вкусом
святого имени, и доверяем им. К несчастью, такой успех часто означает, что
Верховный Господь Сам жаждет их общения, а мы чувствуем потерю, когда Он
забирает их к Себе Домой”.

Я очень скучаю по тебе. Я скучаю по тем временам, когда мы путешествовали вместе в ранние дни движения. В твоем обществе всегда было весело и интересно. И какой бы сложной ни была ситуация, ты всегда отпускал
какую-нибудь шутку, вызывая наш смех. А в следующий момент ты мог так беспощадно сказать об иллюзорности материальной жизни, что я поеживался.

Махараджа, никто не сможет заменить тебя. Как и многие другие ученики Шрилы Прабхупады, ты был уникален в своем сознании Кришны. Я помню, в самые последние дни, когда ты лежал на смертном одре в Маяпуре, один преданный повернулся ко мне и спросил: “Что же происходит? Что же будет с нашим движением без Шридхары Свами?” Я не знал, что ответить. Со временем я получил ответ, увидев, что мир становится немного темнее каждый раз, когда уходит такой же светлый преданный, как ты.

Когда ты ушел, я почувствовал, что потерял одного из лучших друзей на поле битвы. Шрила Прабхупада часто сравнивал проповедь с битвой, в которой преданным приходится сражаться и с иллюзорной энергией, и с теми, кто противостоит движению санкиртаны, например, с мирскими учеными, атеистами и деспотичными правительствами. У ИСККОН длинная и славная история в этой битве за распространение послания Махапрабху в западном мире. Шрила Прабхупада как-то сказал: “Однажды историки опишут, как движение сознания Кришны спасло мир в его самые темные часы”. Без сомнения, когда они это сделают, твое имя будет там, в списке тех, кто был на передовой в этой битве, вооруженный святыми именами и верой в духовного учителя.

Твоя вера сделала тебя бесстрашным. Я ни разу не видел, чтобы ты отступил перед кем-то из своих оппонентов. Никто не мог одержать над тобой верх в споре, поскольку ты искусно сочетал знание шастр и глубокую  убежденность. Бесчисленное количество раз я видел, как одна твоя убежденность действовала на других. Преданные твоего уровня навсегда останутся в памяти. И в будущем, когда люди смогут оценить истинную ценность того, что смогло предложить это движение, возможно, вас будут ценить даже больше.

Ты был одним из первых, кто бросился на передовую, но также стал и одним из первых, кто ушел. Здесь, на поле битвы, становится одиноко, Махараджа. Я не хочу сказать, что больше никого не осталось. Есть много новых санньяси, принявших ответственность. Но это не совсем то. Многое можно сказать о преданных, которые тридцать-сорок лет вкладывали жизнь и душу в практику и проповедь сознания Кришны. Ты был как раз такой личностью. Но сейчас ты ушел, и другие тоже уходят. Вскоре мир лишится общества тех мужчин и женщин,
на чью долю выпала удача покрыть свои головы пылью с лотосных стоп нашего Гуру Махараджа.

Безусловно, подрастает новое поколение преданных, по-своему уникальных и способных эффективно проповедовать в наступающие времена. Благодаря их славным усилиям движение будет продолжать существовать на протяжении сотен и тысяч лет. Но, несмотря на это, что-то уйдет и никогда не будет прежним:
поколение, которому выпала удача помогать Шриле Прабхупаде в самые первые дни движения. Однажды Шрила Прабхупада сказал: “В самом начале Кришна послал мне нескольких хороших людей”. Несомненно, ты был одним из них.

А пока мы продолжаем наше служение в разлуке, стараясь изо всех сил. Это – то же движение, тот же метод, то же учение, но ряды преданных учеников Прабхупады редеют. Утешение придет, когда мы присоединимся к тебе и другим в следующей великой главе проповеди сознания Кришны где-то в материальном мире, куда Шрила Прабхупада отправился, чтобы продолжить свою миссию. Или, возможно, Его Божественная Милость призовет нас всех назад в духовный мир, чтобы служить там Радхе и Кришне вместе с ним в чарующей обители вечного
блаженства.

“Счастливой охоты, пока мы не встретимся снова”, – были твои последние слова, адресованные мне. Я храню эти слова в своем сердце и жажду снова быть с тобой.

Твой слуга,
Индрадьюмна Свами.

Выполняя Ваши желания

, ,

Том  11, глава 8

3 августа 2010

Дорогой Шрила Прабхупада,

Пожалуйста, примите мои самые смиренные поклоны в пыли Ваших лотосных стоп. Вся слава Вам!

Вы явились в мир в этот благоприятный  день 114 лет тому назад, чтобы даровать беспричинную милость падшим душам этого века. В момент Вашего явления слава Ваша была непроявлена, – так во тьме ночи остается закрытым цветок лотоса. Но ко времени ухода из этого мира славные деяния Ваши возвестили о веке просвещения, и их приветствовали,  –  в точности как каждый признает красоту лотоса на утренней заре.

Я думаю, как невероятно мне повезло быть частью Ваших игр, как тогда, так и сейчас. В начале я обрел шанс слушать Вас лично, мог участвовать в утренних прогулках с Вами и служить Вам лично. Вы были так милостивы: однажды я вручил Вам всего лишь 10-долларовую банкноту, и Вы, написав в ответ письмо, вдохновили меня воспевать святые имена, оставаться строгим в обетах и следовать по стопам  продвинутых преданных.

В коротенькой записке,  что я приложил к своему пожертвованию, я упомянул, что буду сильно скучать о Вас, пока Вы путешествуете по всему миру. Вы ответили: «Я тоже переживаю разлуку со своим Гуру Махараджем, но чувствую, что он всегда приглядывает за мной и защищает». Какими пророческими оказались эти слова, и как много они стали значить для меня после Вашего неизбежного ухода из этого мира.

Со всей наивностью духовной юности я полагал, что Вы всегда будете физически присутствовать с нами. Ваши визиты в храм, в котором я служил в те дни, были впечатляющими событиями, и я думал, это будет продолжаться вечно. В июне 1974 президент храма в Женеве пообещал, что победитель приближающегося марафона распространения книг будет вести киртан в аэропорту во время Вашей встречи в следующем месяце. Чтобы заслужить это, я распространял книги по двенадцать часов в день и  победил в соревновании с большим отрывом. Я все еще помню Ваше лицо с выражением признательности группе киртана за энтузиазм и помню нашу любовь к Вам, когда Вы прибыли в аэропорт. Мы продолжали киртан в нашем автобусе,  приехали в храм прямо перед Вами, и выпрыгнув, вновь приветствовали Вас киртаном, который, казалось, сотрясал небеса. Проходя мимо, Вы задержались на мгновенье и улыбнулись мне. В этот самый момент жизнь моя стала совершенной.

Зная Ваше сердце –  как сильно Вы желаете освобождения падших душ – я продолжаю до нынешних дней действовать в духе того киртана. Двадцать один год мы проводили фестивальные туры по Балтийскому побережью Польши, и каждое лето они привлекали буквально сотни тысяч людей. Хорошая организация, профессионализм и их привлекательность воистину сделали «Харе Кришна» привычными словами в Польше. Мы учредили фестивали (не такие крупные, но такие же действенные) еще в трех странах мира. В этом году программа пройдет в полную силу в Бразилии! Вы часто говорили о своем желании Всемирной группы Санкиртаны. Молюсь, чтобы эта фестивальная программа и впрямь осуществляла эту мечту.

Шрила Прабхупада, Ваше Международное Общество Сознания Кришны – лучшее, передовое миссионерское движение. Наш долг как Ваших последователей – поддерживать пламя этой миссии пылающим следующие 10 000 лет. Как Ваши ученики мы не можем просить у Вас ничего другого, пока не доведем до успешного завершения указание, которое Вы дали нам – распространять сознание Кришны по всему миру. Исполняя Ваши мечты в этом мире, мы готовим себя к служению Вашим пожеланиям в мире абсолютном.

«О всемилостивый духовный учитель, о представитель Верховной Личности Господа, когда же ум мой совершенно предастся твоим лотосным стопам? Тогда, лишь по твоей милости освободившись от всех преград, я получу облегчение в духовной жизни и обрету блаженство духа» [ Шрила Шридхар Свами, цитата из книги «Кришна. Верховная Личность Бога» ]

Шрила Прабхупада, я знаю, что путь чистого преданного служения не прост, на нем много сложных задач (испытаний). Но я хочу, чтобы Вы знали, что я вполне доволен, служа Вам, и с каждым прошедшим днем испытываю все большее воодушевление. Мне нравится исполнять предсказание Господа Чайтаньи,  что святые имена Кришны будут слышны в стольких городах и селениях, сколько их  всего на этой планете. Будет ли неправильным сказать, что я более осознаю Кришну на асфальте улиц Кали-юги, громко воспевая святые имена, чем делая то же самое  – воспевая и танцуя – на мраморных полах наших храмов? Не стали ли эти улицы святыми землями из-за постоянного присутствия Шри Намы Прабху? И не иронично ли, что волны прохожих и наплыв транспорта часов пик с отравленными выхлопами и пронзительными гудками кажутся мне нектаром, так как напоминают о многих счастливых годах,  что я провел  в такой обстановке,  распространяя Ваше послание.

Меня можно счесть сумасшедшим. В юности я мечтал о тихой мирной атмосфере очаровательных сельских мест. Сейчас я предпочитаю городские бордели, бары и дискотеки, кишащие тьмой невежества. Отчего? Оттого что там люди, страдающие больше всего, и потому готовые услышать вневременное послание ведического знания. Как это вообще возможно, что столь падшие души, привычные к греховной деятельности, могут начать сознавать высшую цель жизни?  Только по беспричинной милости Шри Чайтаньи Махапрабху, который получает особенное удовольствие, обретая падшие души вновь, благодаря возвышающему процессу воспевания, танцев и вкушения пищи, предложенной Господу. Когда проповедуешь и наблюдаешь эти ежедневные чудеса, испытываешь высшее наслаждение из всех, что может предложить жизнь. Не стоит удивляться этому, – столетья тому назад все это уже было предсказано в словах наших ачарьев:

«Повсюду смех святых мужчин и женщин, плавятся окаменелые сердца материалистов, и необразованные одерживают победы над толпами ученых атеистов. Все это явлено сейчас, – ведь самый удивительный, славнейший Шри Чайтанья Махапрабху сошел на землю» [ Шрила Прабодхананда Сарасвати, Шри Чайтнья-чандрамрита, текст 120 ]

Дорогой Шрила Прабхупада, после погружения в нектарный океан Шри Кришна Санкиртаны на протяжении стольких рождений, как Вам это будет угодно, я молюсь оказаться однажды пред вечной реальностью Шри Вриндаван-дхамы, где пребываете сейчас Вы, в той земле любви и блаженства, вдали от мира рождений и смертей. Это далекая цель, сопровождающаяся многими опасностями этого мира смерти. Однако я твердо уверен, что, следуя словам, сошедшим с Вашего пера прямо в мое сердце (всегда воспевать святые имена, оставаться строгим в обетах  и следовать по стопам возвышенных преданных), успех будет обеспечен.

Шрила Прабхупада, говорю совершено искренне, я не ощущаю себя очень уж подходящим слугой для Вас. Я не такой продвинутый преданный, как Шиварами Свами, не такой набожный ученый,  как Кешава Бхарати Госвами. Я не умею вести киртаны, как В.В.Говинда Свами, и не могу давать такие классы, как Ниранджана Свами. Однако, уверяю Вас, что нет опасности страшнее для меня, чем допустить собственные желания, удовлетворяя Вас, нет проблемы, устрашающей меня больше, чем если бы я отверг Ваш приказ,  и нет угрозы  более серьезной, чем если бы я когда-то отказался от своего долга перед Вами.

В этот благоприятный день все мысли мои о Вашей божественной личности, Ваших благородных деяниях и Вашем величайшем послании. Мне не хватает Вас, Шрила Прабхупада, совсем как много лет назад, когда я вручил Вам знак моей зарождающейся признательности… только сейчас переживание разлуки сильнее. Таков результат служения святому,  который, без сомнений,  приглядывает за мной и защищает.

Мой дорогой духовный учитель, спаситель души моей, мое Вам обещание в этот благодатный день, что буду продолжать стараться делать все возможное, чтобы помогать Вам возвращать падшие души этого века. В этом молю Вашу Божественную Милость лишь об одном: пожалуйста, будьте столь добры, задержитесь на мгновенье и улыбнитесь мне вновь, как в тот особенный день в Женеве много лет назад. Благословение это позволит мне продолжать счастливое служение Вам теперь  и всегда.

 

Ваш благодарный слуга,

Индрадьюмна Свами

Гита наяву

, ,

Том 11, глава 7

1 – 25 июля 2010

 

Когда я в начале июля прилетел из Соединенных Штатов в Варшаву, Польша все еще оплакивала своего Президента Леха Качиньского, погибшего в авиакатастрофе в начале апреля в России. Его жена и множество первых лиц Польши погибли вместе с ним. Первый тур досрочных выборов нового президента был намечен на 5 июля, день нашего первого фестиваля на побережье Балтийского моря.

На следующий день я сел на маленький самолет до Щецина (Szczecin), городка, расположенного рядом с нашей базой на побережье. Мне предстояла восьмичасовое путешествие: перелет, и потом машина. Я плохо себя чувствовал из-за смены часовых поясов, поэтому, чтобы избежать разговоров в самолете, не стал надевать вайшнавскую одежду. Как только я сел, то сразу почувствовал мрачное настроение пассажиров.

Спустя  пятнадцать минут полета мужчина, сидевший рядом со мной, спросил:

– А вы знаете, что люди смотрят на вас?

Я оглянулся вокруг и поймал на себе взгляды нескольких пассажиров, которые и в самом деле неотрывно смотрели на меня. Они тут же отвели глаза.

– Нет, я этого не замечал, – ответил я.

– А кто вы? – спросил он.

– Меня зовут Тиббиттс, сэр, – сказал я. – Я лечу на побережье в небольшой отпуск.

– Вы не в отпуске, – ответил он. – Я тоже за вами наблюдал. У вас есть какая-то цель. И кто же вы на самом деле?

Я улыбнулся про себя, восхитившись его интуиции.

– На самом деле, – ответил я, – я преданный Харе Кришна, еду принять участие в ежегодном Фестивале Индии на побережье.

– О, Фестиваль Индии! – воскликнул он. – Я его хорошо знаю. Я посетил три ваших фестиваля в 90-х. Это было замечательно.

– Спасибо, – поблагодарил я. – С тех пор у нас многое изменилось. Вы должны прийти еще раз.

– Приду, – ответил он.

– Пожалуйста, скажите, – спросил я, – как вы догадались, что у меня есть цель в жизни?

– Я адвокат уже сорок лет, – улыбнулся он. – Это моя работа, видеть истинные намерения людей.

В Щецине меня встретил Амритананда даса и отвез в школу, – она гудела, как улей. Я сразу нашел Нандини даси, которую не видел десять месяцев.

Мы поприветствовали друг друга и приступили к делам.

– Я не получил от тебя ни одного срочного сообщения, – сказал я, – Так что, полагаю, все идет хорошо.

– Я не хотела беспокоить вас, – ответила она. – У вас и так полно забот. Несколько фестивалей были на грани срыва. Только сегодня утром нам выделили площадку в Джвиржино (Dzwirzyno) для первого фестиваля в этом сезоне.

– Что? – удивился я. – Ведь фестиваль в Джвиржино сегодня вечером.

– В этом году в городах на побережье сплошная политика, – сказала Нандини. – Многие из тех, кто нам помогал до этого, потеряли свою работу или переехали.

– В прошлом месяце, – продолжала она, – когда я пришла в муниципалитет в Джвиржино, никто меня не знал, и никто не проявил особого интереса к летним фестивалям. Я не оставляла своих попыток, но безуспешно. Сегодня утром я попыталась последний раз. Я сидела в толпе людей, ожидающих приема у секретаря. Прошло два часа, как вдруг из своего кабинета вышел мужчина, и он узнал меня: «О, здравствуйте. Что вы здесь делаете?» – «Пытаюсь получить разрешение провести Фестиваль Индии».

Он поворачивается к секретарю и говорит: «Эта девушка и ее команда проводят фестивали в нашем городе уже много лет. Немедленно помогите ей». Так я внезапно оказалась первой в очереди. Секретарь спрашивает: «Чем я могу вам помочь?» Я ответила: «Нам нужна площадка для проведения программы. Достаточно большая. Нас посещают в среднем пять тысяч человек».

Она с изумлением взглянула на меня. Затем проверила у себя в компьютере и говорит: «Сожалею, но все площадки заняты». Казалось, что я снова уткнулась в кирпичную стенку, но решила попытаться последний раз. Я сказала: «Вы могли бы спросить у  главы городского Комитета по культуре?» Просто чтобы успокоить меня, она взяла телефон и позвонила.

Она сказала: «Простите за беспокойство, пан такой-то, но здесь девушка, которая хотела бы провести шоу на пять тысяч зрителей».

Она посмотрела на меня: «Он хочет знать, что за мероприятие» – «Фестиваль Индии», – говорю. Она повторила: «Это Фестиваль Индии».

Ее лицо побледнело, и она залепетала: «Да, сию секунду. Прошу прощения. Вот она». И подает мне трубку.

Оказалось, что глава Комитета помнит меня с прошлого визита, так что он начал извиняться. Он сказал: «Простите за неудобства, очень, очень сожалею. Ваш фестиваль – одно из самых ярких событий лета в моем городе. Я удивлялся, что в этом году о вас ничего не было слышно».

Я отвечаю: «Я месяц пыталась договориться, но казалось, что в администрации не осталось никого, кто бы знал нас. Секретарь сказала мне, что подходящих площадок нет».

Он задумался на мгновение и сказал: «Мы предоставим вам небольшой парк прямо в центре города. Вам даже не придется рекламировать фестиваль. Никто не сможет пройти мимо».

– Вот как все это было, – улыбнулась Нандини.

– Просто удивительная история, Нандини, – сказал я. – По крайней мере, начальство помнит о нас.

В тот вечер, казалось, весь город пришел на наш фестиваль, было намного больше привычных пяти тысяч человек.

– Только посмотрите, Шрила Гурудева, – сказала Нандини, когда мы прогуливались по фестивальной площадке. – Посмотрите, как Господь Чайтанья помогает нам.

– Я часто был свидетелем Его милости на этом туре, – ответил я, – но все не перестаю удивляться.

Нандини рассмеялась:

– Сегодня утром еще кое-что случилось. Я долгое время боролась за фестиваль в Устроение Морские. Мы планировали провести его на следующей неделе. Место, которое мы использовали каждый год, купил диско-бар. Они собирались поставить там столики, чтобы люди могли, выйдя, сидеть на улице и пить пиво. Я много раз обращалась к ним с предложением арендовать у них площадку, – они только смеялись в ответ.

– Вчера вечером я предприняла последнюю попытку, – продолжала Нандини. – Я поговорила с человеком, который купил это место. Он рассмеялся и сказал: «Культурное мероприятие? Вы что, серьезно? Наша культура – это пить пиво и танцевать с сексуальными женщинами».

Сегодня утром он позвонил мне, – было шесть утра. И сказал: «Можете использовать площадку».

Я остолбенела, а потом сказала: «Большое спасибо. А что заставило вас передумать?»

Он ответил: «Мне приснился сон этой ночью… удивительный сон. Когда я проснулся, то сказал жене, что хочу, чтобы этот духовный фестиваль состоялся в нашем городе. Она возразила, что тогда мы потеряем деньги. Но мне уже интересно, так что не важно».

Нандини пожала плечами и перевела взгляд  вверх.

– Вы видите, Шрила Гурудева, – сказала она, – все происходит только благодаря непостижимой милости.

Через десять дней мы проводили фестиваль в Устроение Морские. Я наслаждался им больше других, зная, что все это происходит лишь по воле свыше. Тысячи людей допоздна гуляли по площадке, радуясь представлению на сцене и выведывая, что там в палатках и в вегетарианском ресторане.

Когда я прогуливался по фестивалю, ко мне подошел мужчина и начал рассказывать замечательную историю:

– Тридцать лет тому назад я путешествовал по Индии. Я поехал из Дели в Агру, чтобы посмотреть Тадж Махал. Вдруг водитель моего такси свернул с шоссе к маленькому городку. Когда мы проезжали его, я привлекся множеством храмов и святых и попросил его высадить меня.

Я бродил по округе и зашел в храм с тремя большими алтарями. Там было много и индусов, и западных людей, – они пели и танцевали перед статуями на алтарях. Атмосфера была удивительной. Я просто не мог заставить себя выйти оттуда. И я приходил в этот храм каждый день в течение недели. Это было божественно. Я даже размышлял над тем, чтобы пожить там какое-то время, но семейные дела и бизнес заставили меня вернуться на Запад. С тех пор я часто думал о том храме и духе, который царил в нем.

И вот сегодня произошло нечто странное. Я увидел, как вы поете на пляже и раздаете приглашения на фестиваль. Каким-то образом ваше пение напомнило мне тот храм в Индии. Я решил прийти к вам посмотреть, и что же? Я ошеломлен. Я испытываю то же счастье и радость, что и в том храме в Индии. Я не понимаю.

– А вы помните что-нибудь конкретное об алтарях того храма? – спросил я.

– Да, сэр, – ответил он. – На алтаре слева были статуи двух юношей, танцующих с воздетыми руками. На алтаре посередине были два мальчика в расслабленных позах, один из них черный, а другой белый, у одного была флейта. А на алтаре справа стояли прекрасные юноша и девушка. Юноша также держал флейту.

– Этот храм называется Храм Кришны-Баларамы, – сказал я. – Это один из наших самых главных центров. Этот фестиваль является экспансией того храма. Мы – путешествующий храм.

Он схватился за голову.

– Удивительно! – воскликнул он.

– Наверное, вам не стоит уезжать на этот раз, – улыбнулся я.

Через секунду ко мне подошел преданный и представил меня другому мужчине. Мужчина пожал мне руку.

– Я все еще не могу поверить, – сказал он.

– Поверить чему? – спросил я.

– Я преподаватель философии в Университете, – сказал он. – Несколько месяцев назад я заинтересовался Восточной религией. Я наткнулся в Интернете на Бхагавад-гиту и заказал себе экземпляр. Я взял ее с собой в отпуск и читал на пляже, как вдруг среди песков появляетесь вы со своей песней. Я впервые видел вас и просто посмеялся. Я подумал, что вы какой-то культ, и сказал себе: «Им стоит почитать Бхагавад-гиту, чтобы узнать, что такое настоящая индийская культура».

Когда группа проходила мимо, кто-то дал мне приглашение на фестиваль в Джвиржино, который был на прошлой неделе. Просто ради смеха я решил пойти. И когда вы читали лекцию со сцены, я получил самое большое потрясение в своей жизни. Вы начали с того, что ваше движение является авторитетным, поскольку основывается на древнем писании, Бхагавад-гите. Я чуть не упал, когда вы показали ту же книгу, что я заказал он-лайн: «Бхагавад-гита как она есть», перевод и комментарии Свами Прабхупады. Я приехал в Устроение Морские только для того, чтобы сказать вам, что ваши фестивали – это Гита наяву.

– Большое спасибо, – ответил я. – Я не мог и мечтать о лучшем комплименте.

В этот момент ко мне подбежал Браджа Кишор даса, наш распорядитель сцены.

– Махараджа, – сказал он, – Вы опаздываете на свою лекцию и заключительный киртан.

Я бросился к сцене, прихватив с собой профессора, и начал свое двадцатиминутное выступление, а он удобно устроился в первом ряду. Когда я закончил, вся аудитория аплодировала, а я пересел, чтобы вести заключительный киртан.

– Благодарю Тебя, Господь, – подумал я. – Эти люди почти потеряли возможность услышать Твои святые имена, но Ты вмешался. Благодарю Тебя за это.

Я начал петь медленно, но ускорился, когда преданные и гости начали безудержно танцевать. И молодые, и старые кружились в хороводе перед сценой. Не было ничего нового – это происходит каждый вечер – но как-то с каждым разом становится все лучше и лучше.

Я не знаю, сколько мы пели, но уже  Джаятам дас подошел к сцене и показывал мне на часы.

“Уже больше десяти, – смог я прочитать по его губам. – Нам надо заканчивать”.

Я завершил киртан и с грустью смотрел, как люди покидают территорию фестиваля. Когда я спустился со сцены, ко мне подошел мужчина.

– Мне необходимо поговорить с вами, – сказал он. Он помолчал мгновение, а затем вложил мне в руку пятьдесят злотых.

– Можете благословить меня? – попросил он. – Пожалуйста, умоляю вас, возьмите эти деньги и благословите меня, чтобы я никогда не забыл слова той песни, которую вы пели. Я хочу запомнить ее и петь каждый день до конца моей жизни и быть таким же счастливым, как все вы. Никогда я не испытывал такой радости, как сегодня вечером, когда пел вместе с вами.

Вокруг начали собираться  люди.

– Благословите его! – сказал один мужчина.

– Вы ведь не сможете отказать ему? – добавила женщина.

– Хорошо, сэр, – улыбнулся я. – Я благословляю вас всегда воспевать святые имена Кришны и вечно быть счастливым.

Зрители захлопали.

На базу я возвращался с несколькими преданными. Мы все молчали. Все были погружены в размышления о потоке милости этого вечера.

– Шрила Гурудева, – нарушил молчание Амритананда, – Вам понравился фестиваль?

– Это игры Махапрабху наших дней, – ответил я. – Невозможно по-другому объяснить удивительные изменения, которые происходят в сердцах так многих людей. И только по особой милости мы помогаем Шриле Прабхупаде в этом.

В ту ночь я отправился спать с глубоким удовлетворением в сердце.

Шрила Прабодхананда Сарасвати пишет:

«Дорогие Господу Гауре преданные счастливо наслаждаются играми на великолепном пути чистого преданного служения, – того служения,  которое приводило в замешательство великих святых прошлого, которое не постичь мирским умом, которое не мог понять Шукадева Госвами, и которое милостивый Господь Кришна никогда не открывал даже Своему самому близкому другу».

[ Шри Чайтанья-чандрамрита, глава 4, текст 1 ]

В память об Аиндре прабху

, ,

Том 11, глава 6

21 июля 2010

 

Дорогой Аиндра прабху.

Пожалуйста, прими наши самые смиренные поклоны. Вся слава Шриле Прабхупаде!

 

Все мы, участники Фестиваля Индии в Польше, хотели бы выразить безмерную печаль  и горечь по поводу твоего безвременного ухода из этого мира. Мы знаем, что у Господа Свои планы на каждого преданного, но все-таки очень трудно принять то, что ты уже не с нами.

Для многих из нас, особенно для молодежи ИСККОН, ты был блестящим примером истинного киртании, плененного воспеванием святого имени. Ты развил в себе такой вкус внимательной и старательной джапой в течение всей твоей жизни как преданного. Ты взращивал свое горячее желание воспевать святые имена, занимаясь санкиртаной на протяжении многих лет, еще до того, как приехать во Вриндавану в 1986. А в святой дхаме ты сделал желание Шрилы Прабхупады своей жизнью и душой и взял на себя ответственность за круглосуточный киртан перед твоими любимыми Шри Шри Радхе-Шьямом.

Цели твои были чисты, – и киртаны твои стал легендой. Каждый год во время месяца Картика преданные со всего мира приезжали, чтобы петь с тобой и твоей командой. Говорится, что главная цель посещения святой дхамы – это общение с живущими там святыми личностями. Ты был одним из таких святых: сам наслаждался воспеванием и побуждал других петь и сходить с ума по святым именам.

В самом начале нашего движения, когда бы я с тобой ни встречался, мы говорили о нашем любимом занятии, – совместном воспевании Харе Кришна мантры, – и с удовольствием обменивались друг с другом новыми мелодиями. Помню, однажды утром я сидел в твоей комнате в гурукуле, и ты научил меня одной из них, – тебе ее показал садху, недавно заходивший в гости. В тот вечер ты сказал мне вести киртан и познакомить преданных с этой мелодией.

Иногда я приходил к тебе в комнату поговорить о поклонении Божествам. Из-за твоего пылкого желания служить и твоего чистого сердца Господь пришел к тебе во множестве форм. Ты поклонялся Гауре-Нитаю, Говардхана-шилам и бесчисленному количеству Шалаграма-шил. Преданные приносили тебе шилы, зачастую утрачивая со временем вкус к поклонению им. Ты никогда не отказывался и принимал все шилы, что приходили к тебе, и более того, поклонялся каждой из них с безраздельной преданностью.

Я восхищался не только твоим рвением делиться святым именем с другими, но и твоим стремлением пробудить свое сознание Кришны. Ты был погружен во Враджа-бхакти и никогда не стеснялся сказать, что когда-нибудь хотел бы  служить Господу в настроении гопи. И хотя кто-то мог говорить, что это было преждевременно, я видел, что ты понимал сиддханту нашего процесса и стремился достичь ее.

Но особенно мне не хватает тебя, потому что ты был добрым и любящим другом. Когда несколько месяцев назад в Кришна-Баларама Мандире мои ученики праздновали мою Вьяса-пуджу, ты пришел и долго говорил о моем служении и успехах в сознании Кришны.

Уверяю тебя, я совершенно не такой преданный, как ты обо мне думал, но я благодарю тебя за то, что своими добрыми словами ты воодушевлял меня становиться таким. Я слышал, что потом ты вел долгий и полный блаженства киртан в мою честь.

Сейчас моя очередь прославлять тебя, только вот обстоятельства другие. Никогда больше в этой жизни никому из нас не выпадет удача увидеть тебя на твоем законном месте: у лотосных стоп Шри Шри Радхи-Шьямы, поющим для Них с такой  преданностью из самой глубины сердца. Мой дорогой духовный брат, и месяц Картика во Вриндаване тоже больше никогда не будет прежним, без тебя с твоей потрепанной фисгармонью, в окружении искусных киртаний, подхватывающих каждую ноту твоей маха-мантры.

Мой дорогой Аиндра прабху, как нам всем не хватает тебя! Хотя ты часто был откровенным, и даже вспыльчивым, говоря о некоторых вопросах нашего движения, все же ты держался в стороне от менеджмента и политики. Ты был верным и в тоже время независимым – настоящим человеком ИСККОН, настоящим человеком Прабхупады, – понимающим саму суть осознания Кришны. Что, в конечном итоге, после всего сказанного и сделанного, ИСККОН и осознание Кришны означает воспевание святых имен, – каждой клеточкой тела, со всей возможной преданностью, как можно дольше каждый день. Ты воплотил этот дух в своих киртанах, – поэтому молодежь так ценит тебя. Поэтому все мы так ценим тебя. И поэтому все мы так сокрушаемся сегодня.

Я не сомневаюсь, что ты сейчас на Голоке Вриндаване. Как-то ты рассказывал мне, что каждый, кто рождается во Вриндаване, живет во Вриндаване или умирает во Вриндаване, как только оставляет тело, сразу же переносится на Голоку. Поскольку ты сам жил и умер в этой святой дхаме, ты, конечно же, обрел эту высшую обитель.

Но я знаю, достиг ты этой цели главным образом потому, что благодаря тебе Харе Кришна мантра стала популярна по всему миру. И при этом ты оставался в одном месте. Это удивительно: ты сделал киртан и бхаджан широко известными, просто сидя на мраморном полу внутреннего дворика Кришна-Баларама Мандира, рядом со святым деревом тамала. Ты вдохновлял всех нас своими чарующими мелодиями с впечатляющей игрой мриданг и каратал. Благодаря твоему голосу, полному  преданности, весь мир покорен этими киртанами. Я знаю это, поскольку слышу их в храмах по всему миру.

С твоим уходом сердца наши опустели, и эта пустота уже не исчезнет в этой жизни. Нам остается только молиться об удаче вновь служить вместе с тобой, если ты снова решишь родиться. А пока мы будем пытаться следовать по твоим стопам и развивать искреннюю привязанность к святым именам, Божествам, которым поклоняемся, и святой Шри Вриндавана-дхаме.

Пожалуйста, брось свой милостивый взгляд на нас, преданных, собравшихся на побережье Балтийского моря этим летом. Мы тоже изо всех сил стараемся давать людям святые имена. Если ты, со своего трансцендентального положения, будешь милостив к нам, то наши усилия увенчаются успехом.

Предлагая тебе это письмо,  мы уверены, что оно трансцендентальным образом дойдет до тебя, и надеемся, ты услышишь наши прославления и молитвы.

 

Твои слуги,

Индрадьюмна Свами и участники Фестиваля Индии-2010 в Польше

День Победы

,

Том 11, глава 5

7 мая 2010

 

Несколько дней тому назад, в первых числах мая, я  поднялся на борт аэрофлотовского рейса 677 Варшава-Москва. Осмотревшись, я  вновь подивился, как же изменились времена. Новый Боинг 737 разительно отличался от того самолета, которым я летел из Англии в Россию весной 1989. В те годы каждому самолету в парке Аэрофлота было далеко за двадцать.

Остались в прошлом немолодые сердитые стюардессы, которые не могли ответить даже, который час. Нынешний экипаж состоял из приятно выглядевших девушек и мужчин, бегло говорящих на русском, польском и английском языках.

– Пожалуйста, проходите на свое место, сэр, – сказала стюардесса, посмотрев мой посадочный талон. – Могу я взять вашу куртку? Хотите сока?

– Нет, спасибо, – поблагодарил я. – Всё хорошо.

Она посмотрела свои записи:

– Я вижу, авиакомпания повысила вам класс обслуживания, вы можете лететь бизнес-классом.

– Я летаю с вами  уже больше двадцати одного года, – улыбнулся я. – И накопил мили.

Пассажиры, расположившись, начали общаться друг с другом, и атмосфера стала, как на  вечеринке. Я уселся в своем кресле поудобнее и прикрыл глаза. И вновь вернулся мыслями к своему первому полету в Россию в том  мрачном салоне самолета.

В те времена Россия была коммунистической и главенствовала среди республик СССР. Правительство полностью контролировало жизнь людей, и, хотя они тяжело трудились (в основном на заводах), они были очень бедны и озлоблены.

Я вспоминал, на сколько разных вопросов иммиграционного контроля мне пришлось тогда ответить, чтобы въехать в страну. И  последующие дни и недели я очень рисковал, тайно встречаясь с преданными на квартирах, в подвалах  и на чердаках. Религиозные движения находились под запретом, и шла молва, что в случае ареста иностранным проповедникам грозило пятнадцать лет тюрьмы.

Я открыл глаза и огляделся. «Да, – подумал я, – в России теперь демократия, все стало проще, спокойнее, но я скучаю по временам борьбы и приключений, – тогда приходилось постоянно полагаться на Кришну».

Через двадцать минут все пассажиры,  казалось,  уже были на борту,  но дверь все еще оставалась открыта.

– Мы кого-то ждем? – спросил я стюардессу.

– Да, – любезно ответила она.

Пять минут спустя  в двери, поддерживаемый двумя стюардессами, появился старик. Они провели его к соседнему с моим креслу, хотя я был единственным пассажиром в салоне бизнес-класса,  и было еще много свободных мест.

– Хотите, мы посадим вас где-нибудь в другом месте? – спросила его одна из стюардесс.

Он посмотрел на меня, на пустые места и ответил:

– Нет. Мне будет удобно здесь, рядом с этим джентльменом.

Он с трудом устроился в своем кресле. Я отметил пять рядов ярких разноцветных орденов на его пиджаке. Помолчав несколько секунд, он повернулся ко мне и заговорил с сильным русским акцентом:

– Полагаю, вы летите в Москву на Парад Победы.

– Простите, сэр, – ответил я. – Не совсем понимаю, о чем вы говорите.

– Парад на Красной Площади в честь 65-й годовщины нашей победы над нацистами в Великой Отечественной Войне, – объяснил он и на мгновение замолчал. – Конечно, Россия сыграла ключевую роль, но и ваши люди помогли. Вы британец или американец?

– Американец, сэр, – ответил я.

– Ваше правительство послало военных для участия в параде, – продолжил он. – Франция, Британия и Польша – тоже. Двадцать пять лидеров стран вместе с российским Президентом Медведевым будут наблюдать за парадом.

– Понятно, – ответил я.

Он отвернулся и стал смотреть в сторону.

– Мы тяжело сражались, – голос его стал прерываться от эмоций. – И потеряли много солдат, а раненых было еще больше. Но победили. И мы были рады, что вы, американцы, сражались с нами бок о бок. Наша Родина вам благодарна.

– Да, сэр, –  сказал я.

– Знаете, – с гордостью продолжал он, все еще глядя в сторону, – На параде покажут некоторые виды нашего новейшего оружия. Там будут самоходный зенитный ракетно-пушечный комплекс Панцирь-С1 и тяжелая огнеметная система «Буратино», межконтинентальные баллистические ракеты Тополь-М, учебно-боевой самолет Як-130 и ударные вертолеты Ми-28 и Ка-52.

«Он и в самом деле знает свое военное «железо», – подумал я.

Старик повернулся ко мне.

– В общей сложности 160 танков и ракетных установок проедут по площади, – его голос стал громче и взволнованнее. – А в небо поднимутся 127 единиц авиационной техники. Сейчас иностранные войска репетируют вместе с 10 500 российскими солдатами. Для ваших это должно быть особой честью – ступать на русской земле.

– Да-да, конечно, – согласился я.

– Это была величайшая победа всех времен, – сказал он, и тут его глаза наполнились слезами. – Но мы потеряли столько людей. И гражданских тоже. Немцы были хорошими бойцами. Мы бились с ними в рукопашную.

Я сохранял молчание.

– Ваш сержант Байерли был хорошим солдатом, – сказал он. – Вы его знаете?

– Нет, сэр. Боюсь, что нет, – ответил я.

Казалось, мой ответ немного расстроил его.

– Мы звали его «прыгун» Джо Байерли, – продолжал он. –  Немцы взяли его в плен в день открытия второго фронта в Нормандии в 1944, когда он высадился с парашютом. Позже он сбежал из концлагеря Сталаг-3 и присоединился к нашим. Мы доверяли ему, – он мастерски взрывал немецкие танки. Потом его тяжело ранило, и наше командование отправило его в посольство США в Москве. Его называли героем двух наций, и спасибо вам за это.

– Пожалуйста, – сказал я.

– Но если вы летите в Москву не на парад, то тогда зачем? – спросил он. – И почему вы так одеты?

– Я монах, – ответил я.

– У нас своя религия, – произнес он. – Мы православные. Это наша традиция, наша история.

– Понимаю, – сказал я. – Но движение, которое я представляю, существует в вашей стране тридцать девять лет. В этом смысле оно также является частью русской истории.

Он задумался на мгновение и ответил:

– Тридцать девять лет. Пожалуй, вы правы.

– Да, – сказал я. – Мы могли делиться своими идеалами с вашим народом, потому что шестьдесят пять лет назад такие люди, как вы, сражались против фашистского гнета.

– Да! – согласился он. – Мы остановили нацистскую агрессию.

– И мы благодарны вам за это, – сказал я, положив свою ладонь на его руку. ­ –  По-настоящему благодарны.

– Спасибо, – ответил он. – Но вы все еще не убедили меня, что вашу группу, или что бы там ни было, можно считать значительной частью истории России. Как называется ваше движение?

– Оно называется движение Харе Кришна, – ответил я.

– Харе Кришна! – оживленно воскликнул он. Лицо его просияло, и он широко улыбнулся. – Что же вы сразу не сказали? У нас в России много кришнаитов. Они повсюду. Они поют на улицах, продают книги и раздают пищу бездомным в Москве. Все они хорошие русские парни и девушки.

Я потерял дар речи.

– Вы правы, – продолжил он. – Думаю, за все, что вы сделали, можно сказать, что Харе Кришна – это важная часть истории России.

В этот момент мимо нас проходила стюардесса.

– Кто-нибудь из вас хочет сок? – спросила она.

– Да, – согласился он. – Это надо бы отметить. Завтра я возьму этого джентльмена на Парад Победы. У меня есть билеты.

– Спасибо за приглашение, – поблагодарил я.

Самолет начал выруливать на взлетную полосу, а мы подняли стаканы с соком.

– За День Победы! – произнес тост старик-ветеран.

– И за Харе Кришна! – добавил я.

– Да-да, за Харе Кришна, – согласился он, – за Харе Кришна.

Когда самолет взлетел, я вспомнил, что говорил о победе пятьсот лет назад Господь Чайтанья.

 

чето дарпана марджанам бхава маха давагни нирвапанам

шрейах каирава чандрика витаранам видйа вадху дживанам

анандамбудхи-вардханам прати падам пурнамритасваданам

сарватма снапанам парам виджайате шри Кришна санкиртанам

«Да сопутствует победа воспеванию святых имен Господа Кришны. Это воспевание может очистить зеркало сердца и загасить бедствие бушующего пожара материального существования.  Это воспевание – как полная  луна белого лотоса удачи для всех живых существ. Оно жизнь и душа всего знания. Воспевание святого имени Кришны увеличивает блаженный океан трансцендентальной жизни. Оно дарует каждому благодатную прохладу и позволяет насладиться нектаром на каждом шагу».

[ молитвы Шикшаштаки, стих 1 ]

(«Шри Чайтанья Чаритамрита» Антья-лила 20.12 )

 

 

Прикрой меня

,

Том 11, глава 4

1-10 апреля 2010

 

После двух месяцев проповеди и сбора пожертвований в Соединенных Штатах мне была нужна передышка, поэтому, когда Сварупа Дамодара даса, президент храма в Дурбане (ЮАР), попросил меня приехать к ним в апреле на Ратха-ятру, я ухватился за эту возможность.

Я завершил регистрацию на свой рейс в аэропорту Атланты и, направляясь к выходу на посадку, проходил мимо группы молодых морских пехотинцев.

– Эй, красавчик! – окликнул меня один из них. – Куда направляешься?

Я обернулся к нему.

– Красавчик? – спросил я.

– Да, дорогой, – ответил он. – Я об одежде. Просто фантастика.

Остальные морпехи покатились со смеху.

Я подошел к ним поближе.

– Это мои одежды, солдат, – объяснил я. – Я монах.

– Монах? – рассмеялся другой морпех. – В розовой простыне?

– Значит, так они вас обучают, парни? – парировал я. – Вы же элитное подразделение вооруженных сил на службе у одной из величайших стран мира.

– Ха! – презрительно усмехнулся пехотинец. – Да что ты знаешь о служении своей стране? – Он говорил с сильным южным акцентом.

Я сердито посмотрел на него.

– Первый Артиллерийский дивизион, – сказал я, – Команда Альфа, взвод 2066. Я закончил подготовку в лагере Пендлтон 16 марта 1969.

– В самом деле? – произнес один из них. – И вы участвовали в “Нам”? (сокр., военная операция США во Вьетнаме – прим. переводчика)

– Нет, – ответил я. – Я был болен, когда высаживалось мое подразделение. Все они попали в засаду и погибли в бою в первую же неделю. А я продолжил обучение на территории США и стал инструктором.

Парень, который первым окликнул меня, хотел что-то сказать, но другой остановил его.

– Оставь его в покое, Марк! – сказал он. – Он свое отслужил.

Остальные согласно закивали.

– Ты же сражаешься как раз за это, морской пехотинец, – сказал я Марку. – Демократия подразумевает свободу выбора. Мы можем выбирать своих лидеров, идеалы и религию. Я выбрал сознание Кришны.

– Мой двоюродный брат в Харе Кришна, – сказал один из парней. – Я кое-что знаю о вашей вере. Один из ваших главных был воином. Он участвовал в большой битве.

Я улыбнулся:

– Арджуна.

– Да-да, так его зовут, – подтвердил парень.

Я сел.

– Один из моих учеников – морской пехотинец, и он дважды был в Ираке, – сказал я.

– А мы отбываем в Афганистан в следующем месяце, – сказал один из парней, когда они столпились вокруг меня.

– Как зовут вашего ученика? – спросил другой.

– Капитан Энтони Александр, – ответил я. – Под его командованием находится триста человек роты связи, Первый дивизион Морской пехоты.

– А как он выглядит? – спросил один из пехотинцев.

– Как Арджуна, – ответил я.

Он поднял руку, отдавая мне честь, и я ответил ему тем же. Я посмотрел на часы.

– Простите, парни, – сказал я, – но мне надо идти.

– Эх, – произнес один из них, – побудьте с нами еще немного.

– У меня вылет через двадцать минут, – ответил я и встал. – Берегите себя.

Я уже отошел от них, но Марк догнал меня и протянул руку.

– Простите, сэр, – сказал он. – Я вел себя непочтительно.

Я крепко пожал ее.

– Все в порядке, солдат, – ответил я. – Семпер Фи! (Semper Fidelis (лат.) “Всегда верен”, девиз Корпуса Морской пехоты США – прим. перев.)

Пехотинец, который знал об Арджуне, помахал мне рукой.

– Харе Кришна, сэр! – прокричал он.

Через шестнадцать часов я прилетел в Йоханнесбург и пересел на рейс до Дурбана. Там меня встречала небольшая группа преданных.

– Как идет подготовка к Ратха-ятре? – спросил я Сварупа Дамодару.

– Очень хорошо, – ответил он. – Спасибо, что приехали.

– Мне нужен отдых, – сказал я, зная, что во время фестиваля толком отдохнуть не удастся.

Когда мы вышли из аэропорта, я заметил очень много рекламы приближающегося Чемпионата мира по футболу.

– Выглядит, будто вся Южная Африка собирается на Кубок, – сказал я. – Все уже готово?

– Практически, – ответил Сварупа. – Единственно, остается проблема преступности. В Южной Африке огромное количество убийств, случаев насилия и грабежей. Уровень преступности гораздо выше, чем в других странах.

– И это не отбивает у иностранцев желание приехать на Чемпионат? – поинтересовался я.

– Думаю, нет, – ответил он. – В этом году ожидают шестнадцать миллионов туристов. Но по статистике, большинство преступлений совершается среди самих южноафриканцев. Если туристы и страдают, то только от мелких краж.

– К несчастью, – продолжал он, – и многие наши преданные стали жертвами преступников. Были и разбои, и угоны автомобилей, воровство, и так далее. Всего два дня назад семья одного преданного оказалась на волосок от гибели.

– Что произошло? – спросил я.

– Это была хорошо организованная, искушенная в своем деле банда преступников. Они переоделись в полицейских, остановили его по дороге с работы домой, – начал рассказывать Сварупа Дамодара. – Припугнули крупнокалиберным оружием и сказали, что его подозревают в мошенничестве и хотят произвести обыск в доме. Надели на него наручники, затолкали в микроавтобус и повезли к нему домой.

На улице около дома их поджидали другие члены банды, тоже в полицейской форме. Его завели домой, там быстро связали его мать, сестру и ее шестимесячного ребенка. И стали обшаривать дом в поисках денег, драгоценностей и оружия. Ничего не нашли и стали угрожать, что убьют всю семью, если они не скажут, где хранят ценности.

Преданный говорил, что они не хранят ценные вещи дома, и умолял пощадить их. Бандиты наставили оружие на взрослых, а ребенку на голову надели полиэтиленовый пакет. В это время главарь продолжал обыск и наткнулся на семейный алтарь с изображениями Шрилы Прабхупады, Кришны и Господа Чайтаньи.

Тогда он крикнул остальным: “Не троньте их. Они преданные Харе Кришна, которые кормят наших людей в поселках. Они дают пищу нашим детям. Опустите оружие”.

Один из бандитов сдернул пакет с головы ребенка и шлепнул его по спине, чтобы он начал дышать. Затем главарь велел всем уходить и приказал оставить всё, что они нашли.

Уходя, они бросили взятые часы, несколько бытовых приборов и монеты. Главарь, уже у двери, обернулся и сказал: “Сожалею. Мы не знали, кто вы”. И через мгновение они умчались на своих машинах.

Больше двадцати лет наша программа “Пища Жизни” раздает прасад в самых нищих районах близ Дурбана. И бедные африканцы признательны нам за это. Что скажете, Махараджа?

– Да, – кивнул я. – Шрила Прабхупада был очень дальновиден, основав программу раздачи прасада в начале семидесятых. Он называл ее тайным оружием Господа Чайтаньи.

– Вообще-то, – сказал Сваруп, – преданные из “Пищи Жизни” надеются, что, пока вы здесь, вы съездите вместе с ними.

– С удовольствием. Это честь для меня, – ответил я.

– Вас будет сопровождать полиция, – сказал он.

– А это необходимо? – удивился я. – Я так понял, что африканцы нас любят.

– В большинстве своем, да, – ответил он, – но везде есть преступники. И там они могут быть не так любезны с нами, как те бандиты, что пытались ограбить дом преданного. Двое наших прихожан были убиты во время подобных ограблений.

Через три дня, когда преданные “Пищи Жизни” грузили контейнеры со свежеприготовленным прасадом в микроавтобус, констебль пригласил меня в свою патрульную машину. Через несколько минут мы выехали в округ Квазулу-Натал, место проживания почти девяти миллионов зулусов.

– Спасибо, что едете с нами, – сказал я констеблю.

– Меня зовут Пол, – представился он, протягивая руку. – Рад знакомству.

Он посмотрел на большой фотоаппарат Canon EOS, висящий на моей шее.

– Я Вам пригожусь, – произнес он, – хотя бы только из-за этой крутой камеры.

– Да, – согласился я и чуть поежился. – Она слишком привлекает внимание.

– Не беспокойтесь, – сказал Пол.

Я оглядел его и понял, что бояться мне нечего. Это был высокий чернокожий африканец лет сорока, сильный как бык. К ремню были подвешены пистолет, два баллончика со слезоточивым газом и пара наручников. На панели за его головой покоился дробовик, заряженный и поставленный на предохранитель.

Я не мог оторвать глаз от его небольшого арсенала.

– Вам приходится пользоваться всем этим? – поинтересовался я.

– Постоянно, – ответил он, не отрываясь от дороги.

Я перевел взгляд на широкий шестидюймовый (15 см – прим. перев.) шрам на его предплечье.

– Откуда он у вас? – спросил я. Пол улыбнулся:

– Трудовые будни.

Через час мы свернули с хайвэя на извилистую дорогу, ведущую в Долину тысячи холмов, а еще через полчаса въехали в живописную, но полуразрушенную деревню.

– Здесь бывает много преступлений, – сказал Пол. – Они грабят магазин со штурмовыми винтовками АК-47 ради нескольких блоков сигарет.

В этот момент его полицейская рация начала трещать. Пол внимательно выслушал и покачал головой.

– Прямо сейчас, в трехстах метрах отсюда, происходит ограбление, – сообщил он.

Я судорожно сглотнул:

– И мы сейчас туда отправимся?

– Нет, – невозмутимо ответил он. – Мы никогда не вмешиваемся в одиночку. В патрульной машине должно быть, по крайней мере, трое полицейских. И то, нужно сначала оценить ситуацию. Если у них перевес огнестрельного оружия, как чаще и бывает, мы не суемся.

Не доехав ста метров до места грабежа, мы остановились у небольшой группы домов. Вокруг бродили несколько человек. Как только мы затормозили, один из преданных выскочил из машины, прихватив мегафон.

– Прасада! Прасада! Прасада! – закричал он.

Внезапно отовсюду из домов хлынули люди, кое-кто бежал с другого края деревни. По улице неслись дети с чашками, мисками, тарелками и даже с кастрюлями.

Они улыбались и смеялись, проталкиваясь и прокладывая себе дорогу, чтобы занять место в огромной очереди, ожидающей начала раздачи. Преданные вышли из микроавтобуса с барабанами и караталами и начали киртан. Все дети-зулусы стали петь и танцевать.

Глаза мои округлились от удивления.

– Они даже слова знают! – воскликнул я.

Пол внимательно осматривал толпу и все вокруг, чтобы убедиться, что все спокойно. Он повернулся ко мне:

– А почему нет? Ваши люди раздавали эту пищу и пели эту песню их родителям, когда те сами еще были подростками.

Столпотворение прекратилось, как только преданные начали раздавать блюдо из тушеных овощей, гороха и риса. Я видел, как некоторые дети, доверху наполнив свои миски, снова вставали в очередь. Я улыбался, наблюдая, как они ели, пока их очередь продвигалась, и, когда подходил их черед, снова протягивали пустые тарелки за добавкой. Некоторые повторили это три или четыре раза.

Пол неотрывно следил за толпой и держал оружие наготове.

– Это очень плохой район, – пояснил он. – Несколько месяцев назад я преследовал одного преступника по зарослям кустов у соседней деревни. Неожиданно он выпрыгнул в двух метрах от меня и четыре раза выстрелил в упор.

– И что произошло? – спросил я. Пол рассмеялся:

– Он промазал.

Затем его лицо стало серьезным.

– Это не просто везение, – сказал он. – Это Господь сверху присматривает за мной.

– Значит, вы религиозный человек, – заметил я.

– Да, сэр, я такой, – улыбнулся Пол. – Каждый раз, когда я еду на работу, я смотрю в небо и прошу Господа: “Прикрой меня”.

– Очень хорошо, констебль, – сказал я.

– Это единственное объяснение, почему я все еще здесь. Я знаю это наверняка.

Ко мне направилась группа молодежи.

– Следите за камерой, – сказал Пол, осматривая долину. – Мы делаем все, что можем, но эти люди так бедны, что преступность все равно растет. Немногие рискуют приезжать сюда помогать им, как это делаете вы. Сейчас ситуация настолько плоха, что жители взяли правосудие в свои руки. Если ловят вора или торговца наркотиками, то привязывают его к телеграфному столбу и забивают до смерти. Потом раскладывают его оружие на земле вокруг него. И никто не смеет подобрать это оружие.

– Скажите, – заговорил я, – а вам всегда удается найти их здесь? Бывает так, что они уходят?

– Иногда они уходят по кустам, – сказал он, показав на заросли вокруг деревни. – Тогда мы вызываем патруль с собаками. Преступники боятся наших собак, начинают стрелять из укрытия и выдают себя. Тогда-то их можно схватить. Но и это не всегда срабатывает.

– Почему? – спросил я.

– На прошлой неделе я преследовал одного вон по тем зарослям и вдруг врезался в улей, – стал рассказывать Пол. – Через мгновение меня облепили пчелы и искусали с ног до головы. Парень скрылся, а я несколько дней пролежал в больнице.

Через пару часов преданные загрузили опустевшие емкости для прасада в микроавтобус и запрыгнули сами, вместе с музыкальными инструментами. Только когда все расселись, Пол дал знак, что можно вернуться в патрульную машину. Вскоре мы уже петляли по дороге с холма, направляясь к скоростному шоссе.

– Здесь любят ваших, – сказал Пол. – Я знаю, что на протяжении многих лет вы каждый день раздаете три тысячи порций. Однажды вам все это вернется.

– Уже вернулось, – ответил я, вспоминая, как бандит пощадил семью преданного.

– В любой момент, как только понадоблюсь вашим парням, пусть просто звонят, – сказал Пол, когда мы выехали на хайвэй. – Всегда рад вам помочь.

– Спасибо, констебль, – сказал я.

Через час, когда мы подъезжали к храму, Пол повернулся ко мне:

– Сэр, можно полюбопытствовать, что означает песня, которую вы всё поете? Ну эта, Харе Кришна?

Я задумался на мгновение и ответил:

– Она означает “прикрой меня”.

Пол улыбался от уха до уха.

Тем вечером я вспомнил слова Нельсона Манделы, которые он произнес много лет тому назад на крупном фестивале “Пищи для Жизни”:

“Еще один важный элемент в нашем строительстве новой демократии – это любовь и доброжелательность, которые мы выказываем друг другу. Это дух масакхане, сплоченности (политический лозунг солидарности в ЮАР, буквально “давайте строить вместе” – прим. перев.). И таков же дух у сегодняшнего фестиваля, организованного людьми из “Харе Кришна – Пища для Жизни”

Вознагражден сполна

,

Том 11, глава 3

1-18 марта 2010

После неприятных инцидентов в аэропортах Сан-Диего и Ванкувера, где меня допрашивали сотрудники службы безопасности, я снова начал размышлять о том, чтобы во время поездок по Соединенным Штатам носить светскую одежду.

Из-за угроз террористических актов в аэропортах всей страны ввели беспрецедентные меры безопасности. Пассажиры, вызывающие подозрение, подвергаются более тщательному досмотру; среди них часто оказываются люди из различных расовых, этнических, религиозных или национальных групп. А развевающиеся шафрановые одежды санньяси, без сомнения, сразу бросаются в глаза.

И все-таки, я решил не менять одежду. “Опыт показывает, что если я путешествую не в брюках и рубашке, а в своих одеждах, то люди обращаются ко мне с духовными вопросами, – думал я. – Преимущество одеяний санньяси бесспорно”.

Решение мое было вознаграждено сполна. Прошло две недели с начала тура; я проходил регистрацию на рейс из Бойсе, штат Айдахо, в Солт-Лейк-Сити. И у турникета безопасности, меня, естественно, вновь отвели в сторону для спецдосмотра.

– Расставьте ноги и разведите руки в стороны, пока я буду обыскивать вас, – произнес служащий.

– Без проблем, – улыбнулся я. – Я уже привык к этому.

Его руки заскользили вдоль моих рук и вниз до пояса.

– Эта простыня крепко завязана? – спросил он.

– Это называется дхоти, сэр, – ответил я. – И да, оно завязано крепко.

– Я спросил потому, что когда последний раз досматривал одного из ваших, – пояснил он, – его простыня слетела. И он остался стоять в самом странном, что я когда-либо видел в своей жизни, нижнем белье.

Я рассмеялся про себя.

Закончив процедуру личного досмотра, он провел меня к столу досмотра ручной клади.

– Вообще-то, я бы хотел задать вам вопрос, если можно, – медленно произнес он, открывая мой кейс.

– Пожалуйста, офицер, – ответил я. – Ведь это ваша работа. Я ценю эти меры безопасности. Они помогают нам остаться в живых.

– Нет, я имею в виду вопрос другого рода, – сказал он, оглянувшись вокруг и убедившись, что никто не наблюдает за нами.

– Вы духовный человек, – продолжил он, – и выглядите очень счастливым. Можете мне объяснить, почему я так страдаю в своей жизни?

– Что ж, сэр, – ответил я. – В материальном мире страдания будут всегда. До некоторой степени вы можете это исправить, но никак не измените того, что все мы болеем, стареем и, в итоге, умрем. Вам нужно найти в глубине себя и открыть свое духовное “я”, вечное, полное знания и блаженства.

– Как оно выглядит, духовное “я”? – спросил он, доставая мой принтер.

– Мы духовные существа, – ответил я, – с духовным телом, духовными чувствами и эмоциями. И это тело вечно. Оно никогда не стареет.

Он посмотрел на меня:

– А Бог правда существует?

В то же мгновение другой сотрудник службы безопасности окликнул его.

– Эй, Билл, – крикнул он, – у вас там какие-то проблемы? Почему так долго?

– Все в порядке, – крикнул в ответ Билл. – Просто повторный досмотр.

Он посмотрел на меня в ожидании ответа на свой вопрос.

– Конечно, Бог существует, – ответил я, – и вы можете увидеть Его. Но для этого надо обладать определенными качествами.

– Какими? – спросил он, продолжая медленно перебирать мои вещи.

– Билл! – крикнул другой служащий. – Заканчивай с ним! Очередь растет!

Билл явно тянул время, чтобы задать мне свои вопросы.

– Какими качествами нужно обладать, чтобы увидеть Бога? – переспросил он.

– Любовью, – ответил я.

– Но как.., – начал он, и в этот момент зашел другой таможенник.

– Билл, – спросил он, – этот джентльмен представляет собой угрозу безопасности?

– Нет, сэр, – ответил Билл.

– Тогда не задерживай его, – приказал он.

– Я хочу задать ему еще один вопрос, – сказал Билл.

– Тогда спрашивай, – отрезал он.

– О жизни, – уточнил Билл.

Тот пристально посмотрел на него.

– Билл, здесь не место для этого, – произнес он веско, и повернулся ко мне:

– Вы можете идти, сэр.

– Но мне надо узнать.., – начал было Билл.

– Вернись к работе, – сурово отрезал служащий.

– Можно я дам ему свою визитку? – спросил я, собирая вещи, чтобы уйти.

– Нет, – был ответ, – он при исполнении.

Пройдя двадцать метров, я обернулся и увидел, что Биллу делают выговор. Я шел к своему выходу на посадку и всё думал о нем, но тут ко мне подошла девушка и спросила:

– А вы из Харе Кришна?

– Да, – ответил я.

– Есть у вас какие-нибудь книги? – она улыбалась. – Мне всегда хотелось узнать что-нибудь о вашей религии.

– Извините, – сказал я, – с собой нет, но если дадите свой адрес, я вышлю вам несколько.

Визитка, которую я хотел отдать Биллу, все еще была у меня в руке, и я протянул ее девушке.

– Великолепно! – сказала она. – Не забудьте.

Я улыбнулся и ответил:

– Не забуду.

Благодаря накопленным бонусным милям, я летел бизнес-классом. Спустя двадцать минут полета к проходу у моего места подошла женщина.

– Вы буддист? – спросила она.

– Нет, – ответил я. – Я монах из движения Харе Кришна.

– А я буддистка, – сказала она. – Не могли бы вы объяснить мне, в чем разница между Харе Кришна и буддизмом?

Мужчина, сидевший рядом со мной, отложил “Уолл-стрит джорнал”, чтобы посмотреть, что происходит.

– Основное отличие в том, что мы принимаем абсолютную истину как личность, – начал я. – А в буддизме утверждается, что все, в конечном счете, является пустотой.

Мужчина вернулся к своей газете.

– Да, – сказала она, – так и есть. А что у нас общего?

– Несколько моментов, – продолжил я, – например, вера в реинкарнацию.

– Минуточку, – сказала она и обратилась к моему соседу, – Сэр, не могли бы вы поменяться со мной местами? Я очень хочу поговорить с этим монахом.

Мужчина опустил газету.

– У вас бизнес-класс? – спросил он.

– Нет, – ответила она, – “эконом”. Но это место около прохода.

Он скептически посмотрел на нее.

– Но для меня это очень важно, – сказала она. – Пожалуйста. Мне необходимо духовное общение.

Он все еще не верил своим ушам.

– Мне действительно это нужно, – продолжала она настаивать.

Мужчина задумался.

– Хорошо, – согласился он, к моему изумлению, – Если для вас это так важно.

Он собрал вещи, взял ее посадочный талон и ушел на ее место в эконом-классе.

Она села рядом со мной:

– Вы сказали что-то про реинкарнацию?

И полтора часа полета мы обсуждали различия между вайшнавизмом и буддизмом.

Когда я шел к месту выдачи багажа в аэропорту Солт-Лейк-Сити, меня снова остановила женщина.

– Прошу прощения, сэр, – сказала она, – можно узнать, что вы исповедуете?

– Я из движения Харе Кришна, – ответил я. – И следую древней духовной традиции Индии.

– Понятно, – сказала она. – А одежда на вас что-нибудь означает?

– Да, конечно, – улыбнулся я. – Мы носим эту одежду, чтобы люди задавали нам вопросы.

Она рассмеялась.

– Серьезно, – продолжил я, – Внешний облик отражает внутреннее состояние. До того, как стать монахом, я вел такую жизнь, что деградировал бы. В то время моя нечистая, неаккуратная одежда показывала, что и сердце мое нечисто. Теперь я стремлюсь постичь Бога, и эти одежды – знак моих чистых стремлений.

– Красиво, – сказала она. – Собираетесь ли вы посетить храм мормонов в Солт-Лейк-Сити?

– Обязательно, если будет время, – ответил я.

– А также Молодежный Университет Бригхэма, – посоветовала она. – Большинство тамошних студентов – приличные молодые мормоны.

– Постараюсь, – пообещал я.

Мы пожали друг другу руки.

– Счастливого пути! – пожелала она.

Когда я сражался со своей тележкой, поднимая ее на следующую ступеньку, какой-то парень, поддержав меня сзади рукой за спину, заботливо подтолкнул меня.

– Большое спасибо, – поблагодарил я его, когда мы добрались до верхних ступенек. Он рассмеялся:

– Звучит, как благодарность свыше.

Пока я ждал свой багаж у транспортера, ко мне подошла женщина лет пятидесяти.

– Вы американец, верно? – спросила она.

– Да, мэм, – ответил я.

– Но следуете восточному пути. Почему?

– В этой традиции я нашел ответы на все свои духовные вопросы, – ответил я.

– И сколько же лет вы практикуете? – продолжала она.

Я задумался на мгновение.

– Сорок лет.

– Сорок лет! – воскликнула она. Потом наклонилась ближе и понизила голос. – И вы были стойким на протяжении всех этих лет? Все время держали свои обеты?

– Да, мэм, – кивнул я в ответ. – Я оставался верен и все время следовал своим обетам.

– Джордж! – позвала она своего мужа, который стоял около транспортера. – Дай мне двадцать баксов.

Ее муж полез в карман, подошел и протянул ей двадцатидолларовую купюру. Женщина вложила деньги мне в руку.

– Продолжайте в том же духе, – сказала она и отошла.

Я провел четыре удивительных дня у Чару даса и его жены Вайбхави даси в их храме в Спаниш Форк, к югу от Солт-Лейк-Сити. Вечером накануне отъезда я получил письмо по е-мейл из Государственного Департамента США, которое, по всей видимости, было следствием тех нескольких инцидентов, когда меня тщательно проверяли в аэропортах.

В нем говорилось:

“Уважаемый сэр,
Мы обращаемся в Вашу организацию от имени Министерства национальной безопасности США, чтобы получить информацию о том, бывали ли у Вас проблемы или инциденты в аэропортах при регистрации на рейс и досмотре багажа из-за одежды и других атрибутов, демонстрирующих Вашу религиозную принадлежность.

Например, считает ли кто-то из последователей Вашей религии, что к ним отнеслись предвзято во время проверки службой безопасности аэропорта из-за того, что они были одеты в религиозную одежду или при них были религиозные атрибуты? Мы будем благодарны за Вашу помощь в решении проблем, связанных с досмотром службой безопасности аэропортов лиц, имеющих при себе одежду и
религиозные атрибуты, демонстрирующие их религиозную принадлежность”.

Я ответил:

“Уважаемые господа,
Мне кажется, что иногда меня подвергают более тщательной проверке из-за моих религиозных одежд. Но с моей стороны претензий нет. Принимая во внимание несомненную угрозу терроризма в нашей стране, подобные меры безопасности вполне приемлемы. Более того, это дает мне возможность делиться своими убеждениями со всеми вами.

С наилучшими пожеланиями,
Индрадьюмна Свами”

На следующее утро я вылетел в Даллас, штат Техас. Мне досталось место рядом с джентльменом, который был поглощен чтением книги. Мне показалось, это была Библия. Когда он положил ее в карман сиденья перед собой, я спросил, можно ли взять ее почитать.

Он улыбнулся:

– Это Книга Мормона.

– Хорошо, – сказал я. – Всегда интересно узнать что-нибудь о других вероучениях.

– Мне тоже, – учтиво ответил он. – У вас есть с собой экземпляр Бхагавад-Гиты?

– Вы знакомы с Гитой? – удивился я.

– Вообще-то нет. Но я знаю, что это Писание Харе Кришна, а судя по вашей одежде, вы кришнаит.

У нас завязался приятный и обстоятельный разговор о религии; мы проговорили два с половиной часа, до самого конца полета. Когда самолет приземлился, джентльмен улыбнулся:

– Можете оставить книгу себе.

Она была большой, богато украшенной – явно редкое издание.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Полагаю, это особенный подарок. Если вы оставите свою визитку, я вышлю вам Бхагавад-гиту.

– Почту за честь, – ответил он, протягивая мне визитку.

Вечером я достал рассмотреть ее. Глаза мои округлились, когда смысл верхних выделенных строчек дошел до меня. Они гласили:

Молодежный Университет Бригхэма
Факультет изобразительного искусства и коммуникаций
Декан

“Ну и ну, – подумал я. – Приятный сюрприз под конец приятного дня”.

Шрила Прабхупада пишет:

“В стране, известной как Маюрадхваджа, людей самой низшей, считающейся ниже шудр, касты, тоже посвящают в Вайшнавский культ преданного служения. Когда они должным образом одеты, со знаками тилаки на теле, бусами на шее и четками в руках, они выглядят так, будто спустились с Вайкунтхи. Поистине, они выглядят такими прекрасными, что обычные брахманы не идут с ними ни в какое сравнение”.

(“Нектар преданности”, глава 5)

Уроки путешествий

,

Том 11, глава 2

14-23 февраля 2010

Мой самолет на Лос-Анджелес пошёл на взлет, я смотрел на исчезающий за окном австралийский пейзаж и вспоминал свое трехмесячное пребывание в этой стране. “Наш фестивальный тур был довольно напряженным, – думал я, – но он пролетел, как одно мгновение. Когда получаешь удовольствие от того, что делаешь, время летит быстро”.Я был изможден, но заставлял себя бодрствовать, пока стюардессы показывали, что делать в чрезвычайных ситуациях. Как только они закончили, я стал засыпать, предложив молитву своему духовному учителю:“Шрила Прабхупада, пожалуйста, примите плоды нашего служения. Наша группа из тридцати преданных провела 48 фестивалей подряд, практически без перерыва. 27 000 человек побывали на двухчасовой культурной программе. Мы продали 3 500 книг и распространили 21 000 порций прасада”.Спустя пятнадцать часов мы приземлились в Лос-Анжелесе, и я, взяв свою ручную кладь, пошел к стойкам паспортного и таможенного контроля. Совершенно иная реальность Америки заставила померкнуть впечатления об австралийском туре. Я протянул свой паспорт служащему иммиграционного контроля.

– Откуда вы прибыли? – спросил он.

Я едва стоял на ногах от усталости после долгого полета, и мне пришлось задуматься на мгновение.

– Эээ… из Сиднея, – ответил я.

Он рассмеялся.

– Не беспокойтесь, длительные перелеты отражаются на всех, – ответил он.

Я повесил свою сумку на плечо и пошел к месту выдачи багажа.

“Тур по Соединенным Штатам будет нелегким, – думал я. – В этом году мне никто не будет помогать. Но нечего жаловаться: обязанность санньяси – путешествовать в одиночку и учиться полагаться только на Кришну”.

Я вспомнил комментарий Шрилы Прабхупады, который очень дорог моему сердцу, с тех пор как тридцать один год назад я принял отреченный образ жизни:

“Долг странствующего отшельника – познать творение Бога во всем его разнообразии, странствуя в одиночестве по лесам, горам, городам, деревням и т. д., чтобы обрести веру в Бога и силу ума, и также чтобы нести людям свет послания Бога. Санньяси обязан без страха преодолеть все эти опасности, и образец санньяси нашего времени, Господь Чаитанйа, так же бесстрашно странствовал по джунглям центральной Индии, просветляя даже тигров, медведей, змей, оленей, слонов и других обитателей джунглей” (Шримад-Бхагаватам 1.6.13, комментарий).

Через три дня в Сан-Диего, едва оправившись от недомогания из-за смены часовых поясов, я приготовился лететь в Ванкувер с пересадкой в Сиэтле. Я собирался посетить свадьбу моей ученицы Судеви-сундари даси и ее жениха Трикалагьи даса. Обычно санньяси не ходят на свадьбы, но, будучи духовным учителем Судеви, я хотел вдохновить ее при вступлении в грихастха-ашрам. Она и ее будущий муж были хорошими преданными, и я знал, что они будут вместе распространять сознание Кришны.

Когда я приблизился к стойке контроля, у меня все вылетело из головы, и мне пришлось напрячься, чтобы вспомнить, куда я лечу. Несомненно, это случилось из-за моей усталости. Я протянул свой билет женщине за стойкой и попросил ее зарегистрировать мой багаж только до Сиэтла.

– У меня будет два часа ожидания, – сказал я. – Там я отдам сумки другу, полечу в Ванкувер уже без них, пробуду в Ванкувере только один день и вечером уже вернусь в Сиэтл. В Ванкувере эти сумки будут мне не нужны.

И в тоже мгновение я понял, что совершил ошибку. Какое-то время назад такую тактику использовали террористы: выгружали сумки с взрывчаткой в одном городе, а потом летели в другой.

Её лицо потемнело.

– Что? Только до Сиэтла? – спросила она.

– Я хотел оставить свои сумки в Сиэтле, но сейчас понимаю…

Прежде чем я закончил фразу, она подняла трубку телефона и вызвала охрану. Через секунду появился охранник и приказал мне следовать за ним. Все глазели на меня, когда мы уходили.

Вскоре я уже сидел в его кабинете, а он листал мой паспорт.

– У вас много виз в мусульманские страны, – сказала он, – Казахстан, Азербайджан, Узбекистан, Бахрейн, Оман, и это только некоторые из них. Какие у вас дела в этих странах, сэр?

Я занервничал.

– Я миссионер, сэр, – ответил я. – Я путешествую по миру.

– Что за миссионер? – спросил он.

– Я из движения Харе Кришна, – ответил я.

– Это что-то индийское, не так ли? – уточнил он.

– Да, – ответил я.

– Оoо… миссионер индуизма в мусульманских странах? – переспросил он.

– Понимаю, это звучит странно.., – начал было я.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Если у вас международный рейс, почему вы просите, чтобы багаж мы зарегистрировали только до города, где вы будете делать пересадку? – спросил он.

– Я лечу в Ванкувер только на один день, – пояснил я. – Багаж мне там не понадобится.

– Звучит не слишком убедительно, – заметил он.

Они проверили мои сумки и не нашли никакой взрывчатки.

– Можете идти, – холодно сказал он.

Я чувствовал себя глупо, меня немного трясло. Я вернулся назад к стойке и закончил регистрацию.

Когда самолет на Ванкувер взлетел, я стал обдумывать происшедшее.

“Это была глупая ошибка, – сказал я сам себе, – и усталость не может служить оправданием”.

Из-за того, что я задержался с регистрацией, мне досталось среднее место в ряду из трех сидений. Через несколько минут полета мужчина, сидевший слева от меня, повернулся ко мне и спросил:

– Правда, Америка замечательно выступает на Олимпийских играх в Ванкувере?

Я знал, что в Ванкувере проходят Олимпийские игры, но понятия не имел о результатах.

– Да, – ответил я, – просто замечательно.

– Что вы думаете о выступлении Бода Миллера? – спросил мужчина, сидевший справа от меня.

– Бод Миллер? – переспросил я.

Они оба уставились на меня, не веря своим ушам.

– Да, Бод Миллер, горные лыжи, – сказал мужчина слева.

– Вы американец? – поинтересовался сосед справа.

– Да вообще-то американец, – ответил я.

– И вы не знаете Бода Миллера? – удивился он

Я молчал.

– Что насчет Шона Уайта? – продолжил он. – Главная надежда Америки на золото в халф-пайпе*.

– В халф-пайпе? – переспросил я.

И снова они удивленно уставились на меня.

– А как насчет Линдси Вонн? – спросил мой сосед слева. – Недавно она повредила голень, но все равно собирается участвовать в лыжных гонках. Ее-то вы знаете?

– Нет, не уверен, – ответил я.

– Мужчина, вы с какой планеты? – воскликнул он.

Я не ответил.

– Если вы американец, вам следовало бы быть в курсе событий, – продолжил он. – Америка собирается всем надрать задницу в Ванкувере. Мы побьем русских коммуняк.

– Что? Коммуняк? Россия давно демократическая страна. Почему вы называете их коммунистами?

– Ну, кем бы они ни были, они не американцы, и мы сотрем их в порошок, – сказал он.

– Да, – добавил другой, – вместе с китайскими тряпками.

– Минуточку, – сказал я, – это совсем не соответствует духу Олимпиады.

Я задумался на мгновение.

– Скажите мне, ребята, вы много путешествуете? – спросил я. – Я имею в виду, бывали вы когда-нибудь за пределами Соединенных Штатов?

– Нет, – ответил сосед слева. – Это моя первая поездка.

– У меня тоже, – сказал второй. – И я еду на Олимпиаду.

– Что ж, если бы вы путешествовали больше, то увидели бы, что люди везде очень похожи, – сказал я. – Все мы – души, ведущие борьбу в материальном мире.

Они непонимающе посмотрели на меня и замолчали.

Я откинулся назад.

“Быть странствующим монахом трудно, – подумал я. – Но в этом есть свои преимущества. Одно из них – видеть истинное равенство живых существ”.

Когда я засыпал, я вспомнил слова Марка Твена:

“Путешествия гибельны для предрассудков, фанатизма и ограниченности, вот почему они так остро необходимы многим и многим у нас в Америке. Тот, кто весь свой век прозябает в каком-то одном уголке мира, никогда не научится терпимости, не сумеет широко и здраво смотреть на жизнь”.

В Сиэтле я пересел на рейс до Ванкувера. Высадившись в Ванкувере, я схватил свою ручную кладь и побежал к стойке иммиграционного контроля. До начала свадьбы оставалось полтора часа. Я подошел к стойке и протянул свой паспорт служащему. Он набрал мое имя и паспортные данные у себя в компьютере, сделал паузу и посмотрел на меня.

– Пожалуйста, отойдите в сторону на минуту, – сказал он.

– Что-то не так? – спросил я.

Он не ответил. Через минуту подошел еще один служащий.

– Следуйте за мной, – сказал он.

Когда мы уходили, люди смотрели на меня так же, как в Сан-Диего.

Через две минуты я сидел в офисе, на этот раз со мной беседовали трое служащих иммиграционного контроля. Скорее всего, им сообщили обо мне их коллеги из Сан-Диего.

– Зачем вы приехали в Канаду? – спросил один из них.

– Меня пригласили на свадьбу, – ответил я. – Я уезжаю назад в Сиэтл сразу после церемонии.

– Как зовут жениха и невесту? – спросил он.

Я застыл. Я не знал их мирские имена.

– Прошу прощения, офицер, – ответил я. – Не знаю. Я знаю только их духовные имена.

Он покачал головой.

– А где будет проходить свадьба? – снова спросил он.

И снова я пришел в замешательство. У меня не было ни малейшего представления о месте, где будет проходить свадьба.

– Не знаю точно, – ответил я, – мне нужно посмотреть в моем ай-фоне.

Он пролистал мой паспорт.

– Я вижу, вы много времени проводите в России, – сказал он.

– Да, офицер, – ответил я.

– Почему?

– Я странствующий монах из движения Харе Кришна, – ответил я. – Я приезжал в Россию еще до падения коммунизма и с тех пор забочусь о нашей общине там.

– Вы когда-нибудь работали на правительство США? – спросил он.

– Нет, сэр, – ответил я.

– Служили в вооруженных силах? – продолжал он.

– В вооруженных силах? – переспросил я. – Да, сэр. Я служил в морской пехоте. Но какое это имеет отношение к делу? Я приехал сюда на свадьбу и вечером уже уезжаю.

– На свадьбу! – усмехнулся он. – И не знаете имена новобрачных и адрес, где будет проходить церемония!

– Обычно меня встречают и отвозят на место.., – начал объяснять я.

– Отправляйте его назад, – сказал один служащий другому.

– Что? – воскликнул я. – Вы собираетесь отправить меня назад в Сан-Диего?

Третий твердо взял меня за руку и повел к двери.

Внезапно меня озарило. Я повернулся.

– Подождите минутку, – попросил я. – Я дам вам номер телефона моего секретаря. Она может поручиться за меня. Она будет на свадьбе.

Моя ученица, Расика-широмани даси, которая организовывала мой тур по Соединенным Штатам, вместе с несколькими преданными приехала в Ванкувер из Сиэтла на машине.

Он позвонил Расике и пятнадцать минут допрашивал ее.

– Ладно, – сказал он, повесив трубку. – Похоже, вы действительно будете участвовать в свадьбе.

Он взял ручку, чтобы подписать отчет, но сначала посмотрел на меня и спросил:

– Что еще вы планируете сделать, находясь здесь?

И тут мне в голову пришла блестящая мысль.

– Если у меня будет время, – сказал я, – Я постараюсь посмотреть выступления олимпийцев. Например, Бод Миллера, Линдси Вонн или Шона Уайта, претендентов на золотые медали.

Через несколько минут я вышел из терминала. Ко мне подбежал преданный.

– Что случилось, Махараджа? – спросил он. – Вы потеряли свой багаж?

– Нет, – ответил я, – я не потерял свой багаж. Я совершил глупую ошибку. Иногда это происходит. Но я извлек урок, очень хороший урок из этого путешествия.

Тем вечером я вспомнил слова пророка Мухаммеда:

“Не говорите мне, насколько вы образованы. Расскажите мне, сколько вы путешествовали”.

 

____________________

* одна из дисциплин при выступлении на сноуборде, трюки на ледяном участке, похожем на половину разрезанной вдоль трубы (прим. Вайрагьи д.)

Подношение любви

, ,

 

Том 11, глава 13

21 января 2010

 

Дорогой ББ Говинда Махараджа,

Пожалуйста, прими мои самые смиренные поклоны. Вся слава Шриле Прабхупаде.

Мне жаль, что я не могу быть с тобой в Москве в этот благоприятный день празднования твоего шестидесятилетия. Я далеко, но думаю и вспоминаю о тебе весь день. Да и как же иначе? Ведь ты лучший, что когда-либо у меня был, друг. На протяжении всех лет, что мы знаем друг друга, ты показываешь это снова и снова. Любые близкие отношения подразумевают глубокий любовный взаимообмен, и мне кажется, мы обрели его за 25 лет нашей дружбы. Самое главное, что мы вместе учились ценить святые имена, шастры и трансцендентную обитель Господа. Это и стало основой наших отношений и сделало их настоящими, незыблемыми.

Честно говоря, многое я полюбил в сознании Кришны благодаря общению с тобой. Твои киртаны стали легендой и никогда не выйдут из моды. Как десятилетиями остается популярным уникальный стиль воспевания святых имен Вишнуджаны Махараджа, так и твой стиль бхаджанов и киртанов будет знаменит еще многие столетия, – я убежден в этом.

Когда ты даешь лекции по своей любимой книге «Брихад-Бхагаватамрита», ты высвечиваешь и проясняешь слова Шрилы Санатаны Госвами. Для многих из нас очевидно, что он и другие ачарьи даровали тебе свои благословения.

А как ты готовишь? В наши дни лишь у нескольких редких душ есть возможность попробовать блюда, приготовленные тобой, и я один из них. Я знаю, что ты можешь взять обычную картошку, добавить специй, перемешать и каким-то образом придать блюду такой вкус, как будто оно спустилось прямо с Вайкунтхи!

А твоя дружба: мне, как и многим другим, посчастливилось стать твоим другом. Ты очаровываешь людей своими качествами и вдохновляешь служить Господу как можно лучше. Многие считают тебя своим другом, жаждут твоего общения и ценят твои доброту, юмор и заботу о них. Как повезло тем, кто общается с тобой:  хотя у тебя много важных дел, ты всегда доступен для тех, кто в тебе нуждается. И юмор твой облегчает самые сложные моменты жизни.

Некоторые удачливые преданные поняли, на что ты готов пойти, чтобы помочь им и вдохновить. Лучший пример – наш духовный брат, Бхуддхиманта дас, стойкий распространитель книг, который в конце 1970-х приехал во Вриндаван оставить тело, – его мозг был поражен раком. Ты добровольно вызвался помогать ему, прикованному к постели, хотя тебя об этом и не просили. Ты жил рядом с ним, ухаживал, кормил, убирал за ним и молча терпел, когда он в бреду оскорблял тебя и пытался ударить. Я не знаю, благодарил ли тебя кто-нибудь и выражал ли свою признательность за это полное любви бескорыстное служение. Позволь мне воспользоваться моментом и сделать это сейчас от имени нашего духовного учителя, Шрилы Прабхупады, общества преданных и всего нашего движения за такой удивительный пример любви к Вайшнаву и заботы о нем.

Ты показал, как должен действовать тот, кто берется заботиться о других преданных. Я сочту своей величайшей удачей, если ты будешь рядом со мной, когда я буду оставлять этот мир. Не только потому, что я знаю, что ты будешь ухаживать за моим разрушающимся телом, но и потому что у меня будет шанс услышать святые имена, – чистые и нектарные, – из твоих уст.

Я также хотел бы поблагодарить тебя за твои любовь и заботу о преданных казахстанской ятры в течение стольких лет. Как львица, оберегающая своих детенышей, ты смело защищаешь свою стайку преданных в этой стране от опасных и порой жестких нападок врагов. И ты никогда не сдавался. Ты не хотел оставлять преданных на растерзание противников. Очень сомнительно, что когда-нибудь ты вернешься туда, поскольку правительство уже категорически отказало тебе в выдаче любого типа виз. Хотя можно сказать, что это тоже комплимент. Это означает, что они боятся твоей силы и способности продолжать битву и выиграть её. Отказав тебе, они на самом прославили тебя. Как мне повезло, что мой друг – такой смелый воин!

Другим уникальным качеством является твоя поразительная способность общаться и дружить с людьми, которые занимают высокое положение в обществе. Ведя кампанию по защите своего казахстанского проекта, ты связывался со многими влиятельными персонами, послами, лидерами уважаемых неправительственных организаций, специалистами по защите прав человека и т.д. Зачастую встречи с такими важными особами формальны, сухи и безрезультатны. Но благодаря дружелюбию и добродушию тебе удавалось преодолеть неловкость, обычную для подобных встреч, и все чувствовали себя расслабленно и радостно в твоем обществе. И не хотелось бы говорить об этом, поскольку ты лучший из преданных, но если бы ты не был преданным, ты мог бы стать превосходным послом любой страны в любой части мира. Ты с легкость мог бы быть госсекретарем в наших старых добрых Штатах и представлять страну – дружественно и эффективно. Но поскольку ты преданный высшего порядка, Шрила Прабхупада выбрал тебя, как и других своих компетентных сыновей и дочерей, подобных тебе, представлять себя и наших ачарьев в качестве посла, распространяющего сознание Кришны по всему миру.

Я горжусь тем, что я твой друг. Ты часто говоришь, что по левую руку от тебя всегда находится Его Святейшество Шиварама Свами, а по правую – моя нижайшая особа. Я никогда не понимал, как мне удалось заполучить это служение. У меня много недостатков, и ты, как настоящий друг, сразу же на них указываешь. Спасибо тебе за это. Но то, что ты видишь во мне, благодаря чему позволяешь мне всегда находиться рядом, – это не мои заслуги. Я просто принимаю это как «милость, которая приходит сама собой» и в общении с тобой попытаюсь развить тот же вкус к воспеванию святых имен и общению с Вайшнавами, что и у тебя.

Я желаю тебе долгих лет. Если мое пожелание исполнится, то много-много людей –  и преданных, и непреданных – вдохновятся серьезно следовать процессу преданного служения.

На самом деле, гораздо больше преданных, чем ты можешь себе представить, вдохновлены в тебе. Все они, вместе со мной, пользуясь возможностью в день твоего шестидесятилетия, благодарят тебя за все, что ты сделал и делаешь для нас.

И последнее (по порядку, но не по значимости) – спасибо тебе большое, что присматривал за мной и защищал последние шесть месяцев. Как только ты узнал, что мое здоровье в опасности, ты тут же появился и дал советов больше, чем содержится в медицинском справочнике. Это были простые и здравые советы, в любящей и заботливой форме. Я изо всех сил постараюсь следовать им, – ведь тогда я смогу оставаться рядом как можно дольше и получать благо в бесценном общении с тобой.

Спасибо тебе, мой дорогой друг и духовный брат.

Как всегда, остаюсь справа от тебя,

Индрадьюмна Свами

 

Мои духовные братья

, ,

Том 11, глава 1

ноябрь-декабрь 2009

Суетливый Гонконг остался позади, я сел в самолет и разместился поудобнее, поскольку мне предстоял долгий перелет до Сиднея. Двадцать восемь преданных, участников моего летнего тура в восточной Европе, прибыли в Австралию неделю назад. Нам предстоял трехмесячный тур по стране.Я взял с собой в полет несколько книг, в том числе один из томов “Дневника странствующего проповедника” – хотел снова просмотреть его, чтобы оценить и улучшить свои писательские навыки. Только я положил книгу в кармашек спинки сидения впереди, как ко мне подошла стюардесса и спросила, не поменяюсь ли я местами с пассажиром, семья которого сидела в креслах через проход от меня. Я собрал вещи и перешел на несколько рядов назад. Мужчина, занявший моё место, горячо поблагодарил меня.Удобно разместившись в кресле, я вспомнил, что забыл дневник.“Ничего страшного, – сказал я сам себе, – заберу его позже, во время полета”.Я занялся другими делами, поспал несколько часов, а, проснувшись, обнаружил, что мы приземляемся в Сиднее.Когда я забирал свою ручную кладь с полки для багажа, ко мне подошел мужчина, поменявшийся со мной местами, с моим дневником в руках.

– Потрясающая книга, – сказал он, – я не спал всю ночь и дочитал ее почти до конца. Ничего, что не принес сразу?

– Ничего страшного,- ответил я. – Вообще-то, даже можете оставить её себе.

– Правда? – переспросил он. – Большое спасибо.

– Кстати, – произнёс я, когда мы вытащили свой багаж, – надеюсь, у вас не возникло сложностей с некоторыми словами и понятиями?

– Да, некоторые из них показались мне сложными, – ответил он. – Но по большей части я все понял. Я с большим интересом читаю дневники путешественников, и заметил, что это был девятый том. Но я никогда не видел этих книг в книжных магазинах.

– Они в основном расходятся среди наших прихожан, – пояснил я.

– Очень интересно, – сказал он. – Мне кажется, что после небольшой редакции ваши книги станут доступными большему количеству читателей.

– Вы так думаете? – спросил я.

– Уверен, – ответил он. – Только измените название. Вы последователь восточной традиции, но название звучит так, будто речь идет о евангельском христианине. Как вам нравится “Дневник странствующего монаха”? Я бы купил книгу с таким названием.

Когда я подходил к стойке иммиграционного контроля, я вспомнил, как однажды Шрила Прабхупада последовал совету одного из своих друзей. В Нью-Дели Шрила Прабхупада усердно писал, печатал и распространял свой журнал “Обратно к Богу”. ” Я думаю, было бы лучше, – сказал ему друг, – если бы ты писал и распространял большие книги. Их эффект долговечнее”. Шрила Прабхупада серьезно отнесся к его словам и начал переводить Шримад-Бхагаватам.

Я проверил по своим часам, сколько сейчас времени в Индии, и по дороге к паспортному контролю позвонил Адвайта-Чандра дасу, хозяину “Torchlight Publishing”.

– Адвайта, у меня появилась идея, – сказал я. – Почему бы нам не попробовать продавать мой дневник в книжных магазинах, назвав его “Дневник странствующего монаха”, а так же сделать новый веб-сайт travelingmonk.com?

Забрав свои сумки, я направился к стойке таможенного контроля. Я нервничал, потому что проходить таможню в Австралии – непростая задача. Чиновники очень серьезно относятся к вопросу защиты населения от болезней. Пассажирам, прибывшим воздушным транспортом, не разрешается ввозить еду, минералы и семена. Дерево в любом виде тщательно проверяют. Любые предметы из дерева конфискуют и подвергают дезинфекции, прежде чем вернуть владельцу. Все нужно заносить в декларацию, и если таможенники найдут что-то неуказанное в декларации, то большой штраф обеспечен.

Я нервничал, поскольку у меня в багаже было несколько деревянных предметов, таких как большие четки, кусок сандалового дерева для моих Божеств, бусы и самое главное – старинные бусинки из туласи – кусочек верхней одежды Мадху Пандита из Джайпура. У меня также было много вещей, таких как масло агуру, камфара, коробочки с шафраном и мои шалаграма-шилы, которые могли бы посчитать экзотическими, и которые могли бы вызвать много вопросов.

Чем ближе я продвигался к таможне, тем больше покрывался испариной. Я узнал одного таможенника, который два года назад пытал меня в течение часа. Он просмотрел абсолютно все вещи, которые были тогда у меня с собой, и конфисковал некоторые из них. Когда я толкнул вперёд свою тележку с двумя большими сумками, я вспомнил, как однажды таможенники конфисковали у моего друга Вимала Кришна даса четки из священного Сидха Бакула, и подумал, не заберут ли они мои двухсотлетние бусы из рудракши, которые мне подарил Шива-бхакта в Южной Индии.

Очередь была длинной, женщина направляла людей к разным инспекторам. Таможенники проверяли у каждого багаж, и многие пассажиры выглядели явно расстроенными от такого обыска. В конце концов, наступила и моя очередь.

– Следующий! – крикнула женщина. – Четвертая стойка!

Когда я завернул за угол и повернул к стойке, таможенник стоял ко мне спиной, его голова была опущена. Затем он повернулся ко мне. Оказалось, что это крупный сикх в синем тюрбане. От удивления у меня захватило дух.

– Харе Кришна, Свамиджи, – сказал он. – Вы приехали посетить ваш храм в Северном Сиднее?

– Что? – воскликнул я. – О… эээ… да-да.

– А вы бывали в храме ИСККОН в Джуху? – спросил он.

– О да-да, бывал, – ответил я. – Я был там много раз. Посмотрите мою декларацию?

– Свамиджи, а вы ели в ресторане при храме в Джуху? – продолжал спрашивать он. – Очень хорошая кухня. Рекомендую.

Я заметил, что несколько других таможенников внимательно смотрят в нашу сторону.

– Я также бывал с женой в храме в Северном Сиднее, – продолжал сикх. – Очень красивые бхаджаны.

– Очень хорошо, – сказал я и положил декларацию перед ним на стол. – Вот моя декларация.

Он взял её, но даже не посмотрел.

– У вас есть какие-то вещи, которые необходимо декларировать? – бесстрастно спросил он.

У меня был длинный список, который начинался с чёток. Я тяжело вздохнул.

– Что ж, мы можем начать с этих четок для медитации, – сказал я.

– О, – удивился он, – они из священного дерева, не так ли, Свамиджи?

Я прокашлялся.

– Да, сэр, – ответил я. – Из священного дерева.

– Хорошо, – сказал он и положил мою декларацию в ящик перед собой. – Тогда можете идти.

– Я могу идти? – не поверил я.

– Да, Свамиджи, – сказал он с широкой улыбкой, – и всего наилучшего!

Когда я выходил, я увидел, как таможенные инспекторы проверяли сумки других пассажиров. Там на столах были огромные груды одежды, электроники и других вещей.

Я вошел в зал прибытия и услышал, как кто-то сказал:

– Харибол, Гурудева.

Я обернулся и увидел своего ученика Сундарананду Гопала даса.

Пока мы шли, я расспрашивал его об изменениях в расписании фестивального тура.

– Все преданные из России и Украины, участвующие в туре, уже прибыли, – сказал он. – Они репетируют в храме свои номера. Завтра у нас программа в Сиднее, а потом мы едем выступать в Парламент мировых религий в Мельбурне.

– В Парламент? – переспросил я. – Это значит, что нашу заявку приняли?

– Да, – ответил он. – Было подано более двух тысяч заявок на лекции, семинары и представления, но из них выбрали только пятьсот. Нам очень повезло.

Я улыбнулся.

– Это не везение, – сказал я. – Это милость Кришны.

Парламент мировых религий собрался впервые в 1893 году, когда представители восточных и западных духовных традиций встретились в Чикаго для межрелигиозного диалога. Теперь Парламент проводится каждые пять лет, и его основная задача – добиться налаживания отношений и взаимопонимания между последователями разных вероисповеданий. ИСККОН впервые принимал участие в работе Парламента в Барселоне пять лет назад.

И теперь нескольких преданных пригласили в Мельбурн, чтобы они выступили с докладами на разные темы, а нашу фестивальную программу выбрали в качестве развлекательного мероприятия для десяти тысяч гостей.

Я повернулся к Сундарананде.

– Это великая возможность рассказать о себе и установить связи с другими духовными традициями, – сказал я. – Наш Джи-Би-Си поддерживает межрелигиозный диалог. Несколько лет назад Шаунака Риши дас создал межрелигиозную комиссию при Оксфордском университете в Англии, чтобы люди, последователи разных религий, могли работать вместе на благо общества.

Сундарананда кивнул.

– Выступление вашей группы запланировано на второй день Парламента в лучшее время в одной из главных аудиторий, – сообщил он.

Через два дня наша группа вылетела в Мельбурн. В день открытия Парламента я отправился туда, чтобы посетить выставку и посмотреть, что там происходит.

Когда я вошел туда с одним молодым преданным, мы увидели тысячи людей, облаченных в одежды разных духовных традиций, которые ходили туда-сюда, принимали участие в разных лекциях, семинарах и практических занятиях.

– Махараджа, здесь в большом зале у каждой религии есть свой выставочный стенд. Там можно встретить их представителей и приобрести книги, где описывается их учение, – объяснил молодой преданный.

– Пойдем, – сказал я.

Мы вошли в выставочный зал, и я увидел сотни чудесно украшенных выставочных стендов. Вокруг них толпилось много людей. И среди них я увидел наш стенд Международного общества сознания Кришны, где были выставлены книги Шрилы Прабхупады. Там было полно людей, которые просматривали книги и разговаривали с преданными.

Только я направился к нему, как ко мне подошел человек в арабских одеждах.

– Свами, – сказал он, – меня зовут Шейх Абдул, я из Иерусалима. Я даю семинар на тему “Религия, конфликты и установление мира на Ближнем Востоке”. Я разговаривал здесь с представителями вашей конфессии и нахожу вашу философию очень интересной.

– Спасибо, – ответил я.

– Я заметил, что вы носите кольцо с арабскими письменами, – продолжил он. – Это язык моего народа, а вы индуист. Почему вы носите исламское кольцо?

– Мне дал его один мусульманский святой, – ответил я. – Я защитил его веру в споре с другим человеком, и в благодарность он подарил мне свое кольцо. Он сказал, что этой надписи на камне триста лет.

Я снял кольцо с пальца и протянул ему.

– Можете перевести мне, что на нем написано? – спросил я.

Какое-то время он рассматривал кольцо, а затем прочитал: “Аллах милосердный дарует долголетие и здоровье на всю жизнь тому, кто носит это кольцо”.

Он протянул мне кольцо назад и улыбнулся.

– Свами, что вы думаете о многочисленных конфликтах, которые происходят в мире, в частности на Ближнем Востоке? – спросил он.

– Подобные конфликты происходят из-за того, что мы придерживаемся телесной концепции жизни, – ответил я. – Мы отождествляем себя со своими телами и думаем, что мы американцы, израильтяне, палестинцы. Но мы не являемся этими телами. Мы – души. На самом деле, мы – дети одного Бога. Люди сражаются из-за своих различий, а мир наступит, только когда мы сосредоточимся на том, что есть общего между нами. С духовной точки зрения мы все братья и сестры.

– Да, – согласился шейх. – Наш Коран утверждает, что важнее сохранить мир, даже если с тобой поступили несправедливо. Сура 3, текст 172 говорит: “Из тех, кто взывают к Аллаху и посланнику, после того, как постигли их раны, те, кто творит добро и борется против зла, удостоятся великой награды!” Это послание я пытаюсь проповедовать в Иерусалиме. Свами, почему бы вам не посетить когда-нибудь мой центр? Вы могли бы поделиться своими убеждениями с нашими людьми, а я мог бы просветить вас в отношении Ислама.

– Спасибо за приглашение, – ответил я. – Если смогу, то с удовольствием воспользуюсь им.

Мы обменялись визитками, и когда шейх уже уходил, он обернулся и улыбнулся мне:

– Свами, я собираюсь посетить ваше представление завтра, – сказал он.

У стенда ИСККОН я потратил какое-то время на общение с посетителями, а затем вместе с молодым учеником отправился в помещение, где проходили семинары. Там стояло много людей, которые обсуждали все то, что они услышали во время лекций. В отдалении я увидел пожилого буддистского монаха восточного происхождения в ниспадающих одеждах. Он сидел в окружении своих последователей в таких же одеяниях. Они поклонялись ему, предлагая благовоние, цветы и опахало из хвоста яка. Когда мы с учеником подошли ближе, учитель увидел нас и тут же встал, чтобы поприветствовать меня.

– Добро пожаловать, – сказал он. – Ваш приход – честь для нас.

– Честь, что я пришел, Ваше Святейшество? – удивился я. – Я всего лишь пытаюсь стать трансценденталистом. Наблюдая, какой верой в вас обладают ваши последователи, я могу судить о том, что вы – осознавшая себя душа.

Он улыбнулся и начал рассказывать мне историю:

– Однажды ученик спросил у Будды: “Вы Бог?”

– Нет, сын мой, – ответил Просветленный.

– Вы святой? – продолжал спрашивать ученик.

– Нет, сын мой, – ответил Просветленный.

– Вы волшебник? – спросил ученик.

– Нет, дорогой мой, – ответил Просветленный.

– Тогда кто же вы? – спросил ученик.

– Я – проснувшийся, – ответил Будда.

Я улыбнулся.

– Мудрые слова, – сказал я. – Большинство из нас спят, не сознавая истинной цели жизни.

– Да, – ответил он, – но ваши глаза говорят о том, что вы не спите.

Я рассмеялся.

– Ваша доброта заставляет вас видеть то, что еще не проявилось, – сказал я.

Я подался вперед, чтобы обнять его, но его ученики с тревогой восприняли это. Один из них вскочил, чтобы помешать мне.

– Нет! – остановил его учитель. Он заключил меня в объятия, и мы долго обнимались.

– Я счастлив познакомиться с вами, брат мой, – сказал он.

– Я тоже, – ответил я, пожимая ему руку.

– Я бы хотел, что бы вы посетили наш монастырь в Таиланде, – сказал он. – Вы будете моим гостем в течение трех месяцев. Я обучу вас буддизму, а вы просветите меня в отношении вашей веры.

Мы обменялись визитками, и я пообещал, что постараюсь найти возможность посетить его ашрам. Я стал медленно уходить со своим учеником.

– Шрила Гурудева, какое благо вы получите, изучая наставления Будды? – спросил мой ученик.

– Будда – одно из воплощений Кришны, – ответил я. – Безусловно, там есть чему поучиться. Только посмотри, как уравновешены эти молодые люди. Посмотри, как невозмутимо и безмятежно они сидят. Конечно же, это очень благоприятно для практики бхакти-йоги.

Я процитировал стих:

вачо вегам манасах кродха-вегам
джихва-вегам ударопастха-вегам
этан веган йо вишахета дхирах
сарвам апимам пртхивим са шишйат

“Уравновешенный человек, способный контролировать речь, совладать с требованиями ума, умеющий сдерживать гнев и укрощать побуждения языка, желудка и гениталий, обладает всеми качествами, необходимыми для того, чтобы принимать учеников повсюду в мире” (Нектар наставлений, стих 1).

На следующий день мы проводили двухчасовую фестивальную программу в зале на четыреста мест. Зал заполнился еще до начала программы, и мы уже не пускали людей, как вдруг я увидел Шейха Абдулу, идущего ко входу. Я бросился со сцены к нему, прежде чем преданные преградили ему путь.

– Пойдемте со мной, – сказал я задыхаясь. – Я занял для вас место.

Когда мы проходили мимо пульта звукооператора, я прихватил стул и понес его к первому ряду. Извинившись перед гостями, которые уже там сидели, я втиснул стул и пригласил шейха присесть. В тоже мгновение началась программа. Я обвел взглядом аудиторию и понял, что огромное количество влиятельных людей со всего мира, таких же, как шейх, пришли, чтобы посмотреть наше представление.

Спустя двадцать минут во время программы я увидел, как одна женщина звонит по мобильному. Я подошел к ней и попросил:

– Пожалуйста, не используйте телефон во время выступления.

Она посмотрела на меня.

– Это шоу так замечательно! Я звоню одному из организаторов Парламента, чтобы он спустился из своего офиса и посмотрел его.

– Хорошо, – улыбнулся я. – Звоните.

Я попросил одного из преданных подежурить у дверей, чтобы, когда придет этот человек, убедиться, что ему найдется место.

Толпа одобрительно ревела после каждого номера. Во время своей двадцатиминутной речи я говорил, основываясь на Бхагавад-гите. Я знал, что эта глубокая истина должна была произвести впечатление на многих присутствующих. После программы мы продали двадцать Гит.

Шейху очень понравилось шоу, в конце он долго пожимал мне руку, прославляя артистов.

– Почту за честь, если вы придете на мой семинар завтра в 104-ю аудиторию, – сказал он.

– Это честь для меня, – ответил я.

Когда мы уже собирались уходить из зала, ко мне подошел организатор Парламента.

– Я бы хотел, чтобы ваша группа участвовала в церемонии закрытия через четыре дня, – сказал он. – Ваше шоу потрясающее, прямо как духовный Цирк дю Солей.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Ваше мнение много значит для нас.

– Будет несколько номеров по четыре минуты каждый, – стал рассказывать он. – Будет присутствовать четыре тысячи человек. Я поставлю вас во второй части сразу после обращения к присутствующим.

На следующий день мы должны были проводить харинаму в окрестностях Мельбурна. Мне пришлось сказать Гаура Хари дасу, что я не пойду с ними на харинаму.

– Я пообещал своему хорошему другу присутствовать на его лекции на Парламенте Мировых Религий, – объяснил я.

– А на какую тему лекция? – спросил Гаура Хари.

– Представители иудеев, христиан, друзов и мусульман будут рассказывать истории о надежде на установление мира в Иерусалиме. Мой друг – координатор и ведущий.

– Впечатляет, – отозвался Гаура Хари. – Сколько там будет людей?

– На большинство семинаров приходит от тридцати до пятидесяти человек, – ответил я.

После обеда я отправился на семинар шейха. Я опоздал на десять минут. Открыв дверь, я к своему удивлению обнаружил, что там собралось человек триста. Не было ни одного свободного места, люди стояли вдоль стен и еще в четыре ряда около выхода. Шейх Абдул выступал с речью, когда заметил, что я замялся у двери.

– Пришел мой духовный брат, – с улыбкой объявил он в микрофон. – Пожалуйста, дайте ему пройти и уступите место в первом ряду.

Два или три человека в первом ряду тут же встали. Толпа почтительно расступилась передо мной. Я почувствовал себя неловко оттого, что шейх Абдул оказал мне такую честь.

– Мой духовный брат собирается приехать ко мне в Иерусалим,- продолжал шейх с улыбкой. Все посмотрели на меня, и я кивнул. Шейх продолжил, призвав к миру на Ближнем Востоке.

– Люди сражаются из-за различий между собой. Но мир в нашем регионе наступит только тогда, когда мы сосредоточимся на том, что есть общего между нами. С духовной точки зрения мы все братья и сестры, – закончил он, посмотрел на меня и подмигнул.

“Не мои ли это слова!” – подумал я. Я был очень тронут, поскольку эти слова звучали как наше обоюдное обещание работать вместе для просвещения людей, и я чувствовал в них силу.

Вспоминая стихотворение, которое я прочитал утром в одной из брошюр Парламента, я дал обет посетить центр шейха на Ближнем Востоке.

Друзья – это ценность,
Как редкий брильянт.
Найти и сберечь их –
Особый талант.
Это под силу только тому,
Кто понял, что другом
Нужно стать самому.
(Энн Крегг)

Когда лекция закончилась, вместе с другими гостями я вышел и стал просматривать в программке, какие еще интересные семинары проходят. “Круглый стол: обсуждение цели религии” приковало мой взгляд. Среди выступающих будут представители христиан, мусульман, индуистов, сикхов и буддистов.

Я быстро отправился туда и обнаружил, что там было столько же народу, сколько и на семинаре шейха. На этот раз я сам смог найти себе место в первом ряду. Все шло гладко, выступающие высказывали свои точки зрения на цель религии. Затем наступило время вопросов.

Кто-то спросил, почему женщинам не позволяется играть важную роль в мировых религиях. Большинство докладчиков заявили, что в их религиях у женщин есть все возможности занять лидирующее положение, но когда римский кардинал сказал, что женщины не могут быть священниками, потому что это не в традиции церкви, по залу прокатился неодобрительный ропот.

После семинара люди стали проходить вперед, чтобы пообщаться с лидерами различных религий, но никто не подошел к кардиналу. Люди постепенно стали покидать зал, а он сидел в одиночестве. Я подошел к нему.

– Я восхищаюсь вашим мужеством. Вы не пошли на компромисс, защищая свою традицию, – сказал я.

– Правда? – спросил он и посмотрел на меня.

– Да, – ответил я. – Всегда нужно действовать в соответствии со временем, местом и обстоятельствами, но мы не можем изменять то, что сказано в священных писаниях. Это очень тонкая грань.

Он посмотрел на меня более внимательно.

– А вы кого здесь представляете? – спросил он.

– Движение Харе Кришна! – ответил я. – Наша традиция основывается на Бхагавад-гите, которую пять тысяч лет назад в Индии рассказал Господь Кришна.

Его лицо потемнело.

– Понятно, – протянул он. – Вы верите в многобожие.

– Это не так, – ответил я. – У нас монотеистическая философия. Мы верим в Единого Бога, как и вы.

– Неужели? – удивился он. – Мне рассказывали другое.

– Вам бы пришлось постараться изо всех сил, чтобы найти какие-либо значимые различия между нашими религиями, – сказал я. – В конечном счете, мы следуем тому же самому предписанию, что и вы: любить и почитать Отца всем своим сердцем и душой.

– Это есть в ваших писаниях? – спросил он.

– Да, – ответил я, – только выражается по-другому.

– Как? – спросил он.

Я процитировал стих из Бхагавад-гиты:

ман-мана бхава мад-бхакто
мад-яджи мам намаскуру
мам эваишйаси сатйам те
пратиджане прийо ‘си ме

“Всегда думай обо Мне, стань Моим преданным, поклоняйся Мне и предлагай Мне свои дары. Тогда ты непременно придешь ко Мне. Я обещаю тебе это, ибо ты – Мой самый дорогой друг” ( Бхагавад-Гита 18.65 ).

Он посмотрел на меня.

– Пожалуйста, благословите меня, – попросил он.

– Святой Отец, как я могу благословить вас? – удивился я. – Вы гораздо старше меня. Это вы должны благословлять таких, как я.

– Нет, – возразил он. – Вы подошли, чтобы подбодрить меня. Теперь, пожалуйста, благословите меня.

– Нет, отец, – не согласился я. – Я не могу этого сделать.

Внезапно я вспомнил Польшу, где я больше всего проповедую. Там любой священник, не говоря уже о кардинале, даже не подумал бы попросить меня о благословении.

– Пожалуйста, брат мой, – продолжал настаивать он, – я прошу вас.

Тут ко мне пришла идея.

– Отец, я благословлю вас, если вы благословите меня, – предложил я.

Мы взяли друга за руки, закрыли глаза и, сидя вдвоем в пустом зале, благословили друг друга.

Я вернулся в храм Мельбурна, чтобы отрепетировать с преданными наше выступление на церемонии закрытия. Мы выбрали музыкальную композицию МС Yogi в стиле хип-хоп “Любовь Кришны”. Мы включили все номера нашего обычного двухчасового представления: танец бхарат-натьям, йогу, боевые искусства и киртан. Хотя номер длится всего четыре минуты, нам потребовалось два часа, чтобы отработать его.

Шри Прахлад улыбнулся, когда я сказал ему об этом и процитировал Блеза Паскаля: “Я написал длинное письмо, потому что у меня не было времени, чтобы написать короткое”.

Спустя 3 дня наша группа из 28 преданных прибыла в Парламент, и нас тут же проводили за кулисы. Я заглянул за занавес и, к своему удивлению, увидел огромную толпу. Свет приглушили, и ведущий обратился к зрителям. Он поприветствовал всех, в особенности духовных лидеров разных мировых религий и объявил, кто из высокопоставленных гостей будет выступать с речью.

Как только он вернулся за кулисы, на сцену вышли буддистские монахи: одни стали бить в огромный гонг и дуть в медные горны, а другие начали горловое пение. Это было очень красиво и завораживающе, и продолжалось минут десять. Когда они ушли, распорядитель сцены показал на нас и сказал:

– Теперь ваша очередь. Удачи.

Как только из колонок раздались звуки “Любви Кришны”, мантра Харе Кришна заполнила аудиторию. Я услышал возгласы удивления зрителей, когда они увидели наши одежды и костюмы, – все были очарованы тем, что мы обычно показываем каждый день. В конце мы выстроились в одну линию и танцуя, вышли вперед и бросили в зрительный зал пригоршни цветочных лепестков, вызвав одобрительные возгласы. И все закончилось также быстро, как и началось.

Аудитория продолжала рукоплескать и когда мы уходили со сцены. За кулисами распорядитель сцены сделал нам комплимент.

– Это было чудесно! – похвалил он. – Послушайте, как вам аплодируют. Они не могут остановиться.

Затем выступали духовные лидеры, а потом были еще представления. Когда церемония закрытия подошла к концу, мы быстро переместились в фойе, куда выходили люди. Вокруг нас тут же образовалась огромная толпа, люди хотели сфотографироваться с нами. Но через час я был вынужден прекратить это.

– Нам пора, – сказал я преданным. – У нас через час еще одно представление в пригороде. Десять минут назад мне позвонили организаторы и сообщили, что в зале уже восемьсот человек. Мы не можем опоздать.

Когда мы отъезжали, я обернулся и посмотрел на огромную толпу людей, все еще выходящих из зала собраний.

Я улыбнулся Гаура Хари.

– У нас даже не было времени насладиться своим успехом, – сказал я.

– Так и есть, – улыбнулся он в ответ. – Но зато мы произвели глубокое впечатление на многих духовных лидеров и участников Парламента, а вы еще и встретили новых духовных братьев.

 

“Мы распространяем движение санкиртаны в странах Запада. Недавно мы посетили в Европе несколько городов: Рим, Женеву, Париж и Франкфурт, где встречались с многими высокообразованными христианскими учеными, священниками, философами и йогами. По милости Кришны они соглашались с нами, что это движение Сознания Кришны, культ бхакти, ведет к высшей цели.

Следуя по стопам Шри Чайтаньи Махапрабху, мы стараемся убедить каждого, что преданное служение Господу описывается во всех священных писаниях. Неважно, кто вы, – христианин, мусульманин или индуист. Благодаря тому, что мы представляем сознание Кришны, используя логику и научный подход, предсказание Шри Чайтаньи Махапрабху о том, что сознание Кришны придет в каждый город и деревню, постепенно начинает сбываться”.

( Шри Чайтанья-Чаритамрита, Мадхья-лила 25.20, комментарий )

______________

На фото: Таким было наше выступление на церемонии закрытия всемирного Парламента религий в Мельбурне (Австралия, декабрь 2009).