Очевидная истина

,

Том 8, глава 8
9 – 20 августа 2007

 

После Вудстока мы вернулись на базу на побережье Балтийского моря для продолжения фестивалей в городах. До конца лета оставалось всего две недели, и мы решили провести 14 фестивалей подряд. После шести недель непрерывного дождя наконец-то появилось солнце, и десятки тысяч людей приехали на море, чтобы насладиться хорошей погодой.

Казалось, всё благоприятствует проповеди. Не было никаких сообщений об отмене наших программ или о выселении нас с базы, как в начале лета. Я пошутил, что ввиду хорошей погоды даже наши противники ушли в отпуск. Мы в полной мере пользовались этой возможностью и наслаждались по милости Господа безмятежным завершением тура.

Когда мы проводили харинаму на переполненном людьми пляже в Ниечоже, приглашая всех на предстоящую программу, преданный, раздававший приглашения, познакомился с девятилетней девочкой.

– Я знаю, кто такой Кришна, – сказала она. – Верховная Личность Бога.

– А как ты узнала о Кришне? – спросил преданный.

– Мама читает мне “Источник вечного наслаждения” каждый вечер перед сном, – ответила она.

– Ты когда-нибудь была в наших храмах? – спросил преданный.

– Храмах? – переспросила девочка.

– Откуда у твоей мамы эта книга? – продолжал спрашивать преданный.

– Она купила ее в прошлом году на пляже у кого-то из ваших, – ответила она.

Вдруг ее лицо просияло.

– Вчера вечером мы читали о том, как Агхасура съел всех друзей Кришны, а Кришна запрыгнул в пасть чудища и убил его.

Мы шли по пляжу и пели, а люди улыбались и махали нам в ответ. Я подумал о том, как все изменилось. Десять лет назад СМИ относились к нам очень недоброжелательно. Сейчас антикультовая кампания почти полностью прекратилась, и как мне кажется, во многом благодаря хорошему впечатлению, которое остается у людей после наших фестивалей.

“Каждая истина проходит три стадии, прежде чем ее признают. Сначала ее поднимают на смех, потом выступают против, и наконец – соглашаются с ее очевидностью” [ Артур Шопенгауэр ].

Как уже бывало не раз, тысячи людей появились вечером на фестивале благодаря всего лишь одной харинаме. И хотя преданные очень устали на Вудстоке, представление на сцене было замечательным.

Когда программа закончилась, я случайно услышал, как мужчина средних лет разговаривал по телефону.

– Мама, – кричал он, – Я уже столько лет пытаюсь затащить тебя хоть на один их фестиваль. Мне плевать, что тебе ехать 5 часов. Сегодня была одна из их лучших программ, а ты ее пропустила.

Когда на следующий день в Ревеле 150 преданных воспевали и раздавали приглашения на пляже, мы встретили (к всеобщей радости) нашего старого друга тюленя, который приплывает к нам как минимум 2-3 раза за лето. Мы шли по берегу и пели, а он плыл всего в двух метрах от нас, привлекая всеобщее внимание. Но двое спасателей, по-видимому, неверно расценив невинные намерения животного, прыгнули в воду и стали отгонять его веслами. Тюлень быстро уплыл прочь.

Этим вечером во время фестиваля я пришел в палатку нашего астролога Прахлада Нрисимхи даса. Он хорошо разбирается в астрологических картах и убеждает практически каждого, кто к нему приходит, приобрести Бхагавад-Гиту и четки, как лучшее средство при всех превратностях судьбы.

– Как только начался фестиваль, ко мне в палатку пришли двое детей, – сказал он. – и умоляли меня встретиться с их бабушкой. Она пыталась попасть ко мне на консультацию в течение двух лет, но так и не смогла дождаться своей очереди.

– Я срочно отправил их домой за ней, – продолжал он. – Когда она пришла, я стал комментировать ее карту, но она просто смеялась и говорила, что ей это неинтересно.

Она рассказала, что пока ждала своей очереди, наблюдала, как счастливо преданные поют Харе Кришна. Она просто хотела, чтобы её научили, как ей повторять и вернуться в духовный мир. Она ушла, повторяя маха-мантру на четках.

Потом я отправился в палатку моды, где женщины могут выбрать себе сари, с помощью наших девушек надеть его и носить целый вечер. Почти все наши 300 сари были разобраны.

Снаружи стояла семилетняя девочка, одетая в красивое красно-зеленое сари. Она только что вернулась из палатки сувениров с четками и мешочком.

– Вот, настояла, чтобы я купила четки, – сказала ее мать. – Говорит, это часть костюма.

Женщина повернулась к девочке.

– Четки – это не просто украшение к платью, дорогая, – продолжала она. – Они предназначены для молитв. Если ты хочешь, чтобы у тебя были четки, тебе придется выучить молитву Кришне и повторять ее на четках. Понимаешь?

Девочка покорно кивнула.

– Хорошо, мама, – сказала она. – Я выучу молитву.

Через какое-то время ко мне подошла женщина, она тянула за руку своего сына.

– Мой сын слишком озабочен родинкой у себя щеке, – сказала она. – Мы постоянно спорим из-за этого. Пожалуйста, убедите его, что не стоит беспокоиться.

Удивленный, я поколебался несколько мгновений, а затем посмотрел на мальчика.

– Мы считаем, – сказал я, – что мы не тело. Мы – души, заключенные в тела. По сравнению с душой, поистине прекрасной, тела каждого из нас несовершенны. Поэтому не стоит так переживать о своем внешнем виде.

Мама встряхнула мальчика.

– Видишь? – спросила она. – Тебе говорят, что ты не тело. Ты душа. Поэтому перестань расстраиваться из-за этой дурацкой родинки.

С этими словами она развернулась и утащила его.

Когда я пришел в палатку книг, где на алтаре величественно стояли Божества Гандхарвики-Гиридхари, несколько преданных сооружали ограждение перед алтарем.

– Зачем они это делают? – спросил я Расамайи даси.

Она засмеялась.

– Гуру Махараджа, – сказала она, – все хотят сфотографироваться на фоне Радхи и Кришны. Иногда желающих так много, что они начинают спорить друг с другом, кто будет первым. Ограждение защитит Господа.

Когда на следующий день мы проводили харинаму на пляже Побирово, к нашему восторгу, снова приплыл тюлень. Города на побережье располагаются близко друг к другу и, видимо, он плавает туда-сюда. Когда мы увидели тюленя, то пошли ближе к воде. Как всегда, тюлень плыл вдоль берега, останавливаясь вместе с нами и плывя дальше, как только мы продолжали идти. Вскоре отдыхающие заметили его – и больше сотни человек последовали за нами.

Впереди люди таращились на толпу. Не подозревая о тюлене, они думали, что все вдохновлены пением и танцами. Я повернулся к Шри Прахладу.

– Тюлень – животное, – сказал я, – но совершает преданное служение. Из-за того, что он плывёт за нами, у этих людей появился шанс услышать святые имена.

Шри Прахлад рассмеялся и процитировал Шрилу Прабхупаду:

“Эта маха-мантра изошла из духовного мира, поэтому каждый может принять участие в ее воспевании и танцевать в экстазе. Для этого не нужны особые качества. Мы на собственном опыте убедились, что даже ребенок способен на это. Даже собака”.

Вечером последнего фестиваля в Устроние Морские я обходил территорию нашего городка в последний раз. Внезапно у меня защемило сердце. Я не мог представить себе жизнь после этих фестивалей. Мое чувство разлуки усилилось, когда я пришел на семинар Шри Прахлада “Искусство быть счастливым”, где он обращался к аудитории: “Назовите пять самых счастливых моментов в вашей жизни”.

Пожилая женщина подняла руку.

– Молодой человек, – сказала она, – пять самых счастливых моментов моей жизни – это те пять раз, когда я была на ваших фестивалях.

Другая женщина тоже подняла руку.

– Я первый раз на вашем фестивале, – сказала она. – Но я понимаю ее чувства. Ваши лица излучают счастье.

Я пошел на сцену на заключительный киртан. Было 10 вечера, но больше тысячи людей все еще были с нами. Поднимаясь по ступенькам на сцену, я думал, как жить девять месяцев до того момента, когда мы снова вернёмся на пляжи и будем ежедневно петь, танцевать и проводить фестивали для тысяч людей.

Я сел перед фисгармонией и посмотрел на аудиторию, простирающуюся на сто метров вперед. Помедлив минуту, я закрыл глаза и взмолился Господу о милости, чтобы делиться нектаром Его святых имен с этими людьми столько лет или столько жизней, сколько Он посчитает нужным. Я не могу представить себе лучшей судьбы, поскольку знаю, что такие фестивали доставляют огромное удовольствие моему духовному учителю.

Шрила Прабхупада писал:

“Что касается твоего предложения проводить фестивали – да, это хорошая идея. Пожалуйста, делай всё наилучшим образом. Не раз проверено, что такие публичные программы очень эффективны в распространении всем знания о сознании Кришны. На самом деле, я поручил Джи-Би-Си организовывать в их зонах подобные фестивали и группы путешествующей санкиртаны. Фестиваль, который мы проводим в Дели, очень успешен, и по милости Кришны все по достоинству оценили наше движение, – благодаря тому, что услышали мелодичный киртан и увидели прекрасное поклонение Божествам и сияющие лица моих учеников”.

[ письмо Шри Галиму дасу, 20 ноября 1971 ]

Одна любовь

,

Том 8, глава 7
29 июля – 8 августа 2007

 

Моя юность прошла в Соединенных Штатах в 60-70-е годы. Как и у многих молодых американцев моего поколения, мои взгляды на мир были сформированы под влиянием музыки Боба Марли. Меня вдохновляли его песни о революции, социальных переменах, мире во всем мире и расовом равноправии. Мы с несколькими друзьями даже решили стать растаманами, но вскоре после этого я пришел в сознание Кришны, где нашел учение и стиль жизни, которые мне показались более подходящими для достижения цели бытия.

Никто не забывает шагов, сделанных на своем пути. Спустя годы я все ещё иногда замечаю, что использую фразы из песен Марли в своих лекциях о сознании Кришны. Однажды я распространял книги Шрилы Прабхупады в Дурбане, в Южной Африке, и пытался убедить молодого человека с дрэдами в бесполезности материального существования. Я безуспешно цитировал Бхагавад-Гиту, но когда я произнес строфу из песни Марли “Исход”, он улыбнулся и сразу все понял. На следующее воскресенье я с удивлением увидел, что он танцует в киртане на программе в храме.

Раскрой глаза, загляни внутрь.
Доволен ты этой жизнью?
Мы знаем, куда идем,
Мы знаем, откуда пришли.
Мы покидаем Вавилон,
Мы идем в землю Отца.

[ “Исход”, Боб Марли ]

В марте моя связь с музыкой Марли возродилась. Я посетил храм в Лагуна-бич в Калифорнии и во время фестивальной программы встретил своего духовного брата Девананду даса. Он упомянул, что недавно записал диск с музыкой в стиле рэгги с двумя музыкантами, которые в свое время играли с Бобом Марли, Эрлом “Чинна” Смитом и Инна “Киддус I” Дейярдом. Они легенды ямайской музыкальной индустрии. Половина песен в стиле рэгги, отмеченные Грэмми, была сыграна Чинной.

У меня тут же родилась идея.

– Как ты думаешь, их заинтересует возможность выступить на нашей сцене на Вудстоке в августе? – спросил я Девананду. – Там каждый вечер на наши концерты собираются тысячи подростков.

Мой вопрос поверг его в изумление. Он задумался, потом улыбнулся.

– Почему бы и нет? – сказал он. – Позвоню им в Кингстон, а там посмотрим.

– Я также поговорю с организаторами Вудстока, смогут ли они выступить и на главной сцене фестиваля, – добавил я.

– Это может решить исход дела, – Девананда улыбнулся еще шире.

Через две недели он позвонил мне и сказал, что Чинна и Киддус заинтересовались моим предложением. Мы выслали им приглашения для оформления польских виз, но за три дня до Вудстока Девананда в панике позвонил и сказал, что они ещё не позаботились о визах и даже не забронировали билеты на самолёт до Польши.

– Они постоянно говорили мне, что все круто, – продолжал он, – и только когда я сказал им, что Вудсток уже через несколько дней, они поняли, как ошибались.

Нандини даси позвонила консулу Польши в Кингстоне и попросила помочь.

Консул не осталась равнодушной к нашей проблеме.

– Несколько месяцев назад Чинна и Киддус позвонили нам насчет виз, – сказала она. – Мы рассказали, что нужно сделать, но они так и не появились. Я не удивлена. Жизнь здесь течет размеренно. Ямайцы – народ беззаботный.

Услышав, что им предстоит выступать на Вудстоке, она согласилась быстро выдать визы. Каким-то чудом нам удалось найти для них два места на рейс в Европу на следующий день.

В деревне Мира Кришны на поле Вудстока они появились с гитарами в тот самый момент первого дня фестиваля, когда мы начали раздавать подросткам прасад. Когда Чинна увидел сотни людей, выстроившихся в четыре очереди за прасадом, он был потрясен. А когда молодёжь увидела его длинные дрэды до пояса, то была потрясена еще больше.

– Юрек рекламировал их как основную группу, – сказал один из юношей. – Они будут выступать в субботу в 10 вечера.

Я подошел к Чинне и Киддусу, которые в этот момент принимали прасад, и представился.

– Я ел в вашем храме в Лос Анджелесе в конце 60-х, – сказал Киддус. – Это была самая вкусная еда в моей жизни. Мы, растаманы, тоже вегетарианцы.

– Я знаю, – ответил я. – Я слушал музыку Боба Марли и знаю, что он был вегетарианцем.

– А есть у нас ещё что-нибудь общее? – спросил Чинна.

– Любовь, – с улыбкой процитировал я один из величайших хитов Марли.

Чинна широко улыбнулся.

– Я имею в виду, что мы духовные души, частички семьи Джа или Кришны, – добавил я.

– Похоже, это верно, – сказал Чинна.

– Но что у нас действительно общего, так это то, что мы выражаем себя через музыку, – продолжил я. – В нашей традиции мы поем имена Бога и играем на музыкальных инструментах, как и вы. Наша главная песня – это Харе Кришна мантра.

– Когда мы пришли сюда, я видел, как ваши люди пели в толпе, – сказал Чинна. – Все выглядели очень счастливыми. Научите меня этой песне?

– Конечно, – сказал я.

Чинна достал книгу и открыл ее на чистой странице. Я присмотрелся и увидел, что это ноты Джона Колтрейна.

– Это моя раста-Библия, – пояснил он. – Я везде беру ее с собой. Напишите здесь мантру, крупно.

Когда я написал, Чинна, Киддус и я вместе попели мантру несколько минут.

– Да, это клево, – сказал Чинна, когда мы закончили. – Почему бы тебе не приехать на Ямайку и не научить этому моих друзей. Мы будем петь, есть эту еду, а ты расскажешь свою философию всем растам.

– Охотно, – ответил я. – Как насчет февраля?

– Заметано, – согласился Чинна.

Я вспомнил слова консула на Ямайке: “По-настоящему беззаботные люди”.

Я извинился и пошел к преданным, раздающим прасад.

После полудня я еще раз говорил с Чинной и рассказал ему, как повторение мантры возвышает человека духовно.

– Это помогает нам понять, что мы все с духовной точки зрения равны, – говорил я. – Поскольку все мы созданы Богом, в этом смысле мы все братья и сестры. А если считаем себя телом, то видим только различия и из-за этого ссоримся или даже воюем. Киртан, который вы видели сегодня – не просто приятная музыка. Это формула мира для этого века.

– Было бы здорово, если бы вы рассказали это в Кингстоне, – сказал Чинна. – С тех пор как Боб Марли покинул этот мир, в нашей общине раста было столько ссор и непонимания, даже среди его друзей.

– Чинна, – обратился я к нему, – почему бы вам не cпеть сегодня вечером с нами. Мы будем тянуть большую колесницу Ратха-ятры и петь несколько часов.

Он открыл Колтрейна на странице, где я написал мантру и изучал ее какое-то время.

– Нам еще надо будет настроить звук на главной сцене, – ответил он. – Если мы закончим вовремя, я присоединюсь к вам.

Через два часа мы уже тянули колесницу Ратха-ятры по дороге, проходящей через все поле Вудстока. Тысячи молодых людей шли по дороге, а сотня преданных радостно пела и танцевала. Мы остановились, чтобы разбросать фрукты с колесницы в толпу, и в этот момент я заметил Чинну в проезжающем мимо автомобиле.

– Чинна! – закричал я. – Выходи и пой с нами!

Чинна сказал что-то водителю, и автомобиль с визгом остановился. Все подростки смотрели, как он вышел из машины, дрэды свисали ему на грудь.

– Это же Чинна Смит, – сказал парень рядом со мной. – Он дружит с Харе Кришна.

Когда Чинна подошел, я протянул ему микрофон.

– Ты ведешь, – сказал я с улыбкой.

Чинна подумал мгновение, вспоминая слова мантры, а потом начал петь и танцевать. Его тут же окружила толпа, и все стали петь и танцевать вместе с ним. Он вел киртан больше часа, а затем отдал микрофон мне.

– Все было, как ты говорил, – сказал он. – Неимоверное счастье.

На следующий день, когда мы открыли нашу деревню, сотни подростков хлынули на территорию и заполнили палатки с различными аспектами Ведической культуры. Многие из них уже бывали здесь в прошлые годы.

– Когда начнется киртан в храмовой палатке? – спросил меня один юноша.

– И кто в этом году будет вести йогу? – поинтересовался другой.

Третий парень достал из рюкзака видавшую виды Бхагавад-гиту.

– Целый год читал, – сказал он. – Теперь у меня много вопросов.

Я отправил его в палатку “Вопросы и ответы”. В какой-то момент, когда в нашем лагере было особенно много людей, я заметил, что охрана начала нервничать.

– Здесь, должно быть, тысячи три народу, – сказал мне один из охранников, – включая тех, что находятся внутри большого тента.

– Все в порядке, – ответил я. – Не беспокойтесь. Все-таки это деревня Мира Кришны.

Но, как вскоре выяснилось, я поспешил с ответом.

Пять минут спустя группировка мускулистых скинхедов с голыми торсами вторглась на нашу территорию. Они напали на одну из наших девушек, схватили ее за одежду и стали толкать ее друг другу. Из-за большого столпотворения охране потребовалось какое-то время, чтобы понять, что происходит. Тем временем скины оставили преданную в покое и побежали к храмовой палатке примерно в сорока метрах.

Трое из них ворвались с криком “Круши алтарь!”, но им навстречу выступил один из преданных. Хотя они были больше, чем он, он уложил одного из незваных гостей ударом в голову. Двое других набросились на него, и вскоре все четверо выкатились из палатки, нанося удары друг другу.

Через мгновение прибыли шестеро здоровых профи-охранников Вудстока, но и они не смогли оказать достойного сопротивления скинхедам. Пока жуткая драка углублялась в толпу, одному из охранников удалось вырубить одного из скинхедов, и другие разбежались. На раненного надели наручники и отправили в полицейский участок.

Когда я проходил мимо охранника, с которым мы разговаривали незадолго до происшествия, он вытер тёкшую из носа кровь, и сказал с ироничной улыбкой:

– Значит, мирная деревенька Кришны?

Это был первый за все годы случай насилия в нашем лагере, но всё быстро успокоилось, как только все занялись своими делами. Когда звук раковины возвестил о начале дневной Ратха-ятры, тут же собралось много преданных, и через минуту колесница уже катила сквозь толпу за пределами нашей деревни. Когда через шесть часов мы вернулись, ко мне подошла Нандини.

– Юрек согласился, чтобы Чинна и Киддус сыграли на нашей сцене сегодня вечером, – сказала она. – Им нужна полная группа, чтобы подыгрывать, поэтому наши ребята сейчас с ними репетируют. Трибхуванешвара на клавишных, Бхакти Прия на басе, Тиртха-кирти на гитаре, Бхакта Колин на саксофоне и Бхакта Андре на ударных. Звучит здорово.

– Надо рассказать всем, – отреагировал я.

В эту ночь на выступлении группы палатка была забита людьми до отказа. Нежная и мягкая музыка, сладкий голос Киддуса и слова мира и любви растопили сердце каждого. Когда группа закончила выступление и спустилась со сцены, Чинна появился вновь, на этот раз с акустической гитарой.

– Я хочу спеть песню о своем лучшем друге, – сказал он, усаживаясь на стул.

Многие из тех, кто собрался уходить, решили остаться. Он взял несколько аккордов и начал петь: “Мари Ванна, Я люблю тебя, Мари Ванна. Ты все, что у меня есть”.

Поначалу я не мог понять, о чем идет речь, но когда он запел во второй раз, я понял: марихуана. Меня передернуло. Здесь, в деревне Мира Кришны, где мы проповедуем жизнь без наркотиков, Чинна поет о марихуане!

– Что нам делать? – спросил преданный-менеджер сцены.

– Ничего, – ответил я. – Дадим ему закончить.

Когда он закончил, его проводили со сцены аплодисментами.

После этого ко мне подошел один преданный и сказал:

– Махараджа, думаю, это было слишком – приглашать Чинну и Киддуса в нашу деревню. Некоторые из зрителей могут подумать, что у нас такой же стиль жизни.

– Может быть, у некоторых и сложится неправильное впечатление, – ответил я. – Но большинство знает, что мы не такие.

– Что из этого выйдет? – сказал он, покачал головой, повернулся и ушел.

– Что-то выйдет, – проговорил я. – Чинна и Киддус проявили интерес к сознанию Кришны.

На следующий, последний день фестиваля наша территория по-прежнему оставалась местом тусовки. Основное поле Вудстока напоминало помойку, а наше оставалось безупречным. Многие подростки провели у нас целый день, занимаясь йогой, рассматривая книги Шрилы Прабхупады, участвуя в бхаджанах в храмовой палатке или наблюдая за 11-часовой программой на сцене.

Очереди за прасадом становились все длиннее и длиннее.

– Мы легко раздадим больше 100 000 порций, – с улыбкой сказал Расикендра дас, когда я вошел в палатку.

Вечером я с легкой грустью прогуливался по лагерю. Вскоре все закончится. Это грандиoзная проповедь. Десятки тысяч людей посетили нас – и это приносило радость сердцу. Но самым впечатляющим моментом стало выступление Чинны и Киддуса с нашими ребятами на главной сцене.

– У нас сюрприз для вас и всех зрителей, – широко улыбнувшись, сказал мне Чинна, когда в 9 часов вечера они отправлялись выступать туда.

– Всего наилучшего, Чинна, – сказал я. – Там 200 тысяч человек ждут твоего выступления.

– Джа! – ответил он.

Но я не мог и представить себе размах сюрприза, который приготовил нам Чинна этим вечером. Когда он взял аккорд, а Киддус запел, толпа начала двигаться в такт ритмам рэгги. Это были два величайших музыканта рэгги – каждый мог понять это по музыке. Зрителям все нравилось. Они выступали 45 минут, а когда закончили, толпа стала требовать продолжения. Неистовый рев заставил менеджера сцены дать Чинне добро на продолжение.

Огромные экраны показывали все, что происходило на сцене, давая возможность наблюдать за каждым движением выступающего. Когда Чинна получил сигнал, он повернулся к Трибхуванешваре и кивнул. Трибхуванешвара заиграл на клавишных и неожиданно запел Харе Кришна мантру на красивейший мотив рэгги. Его мелодичный голос лился на толпу через огромные колонки. Чинна взял прекрасный аккорд на гитаре, Бхакти Прия, Тиртха-кирти, Колин и Андре также вступили. Через несколько секунд Киддус стал подпевать Трибхуванешваре.

Это было волшебно. Киртан разрастался, и все работники сцены стали танцевать с поднятыми вверх руками. Журналисты раскачивались из стороны в сторону, и даже Юрек танцевал. Толпа была в восторге. Тысячи людей танцевали под музыку, многие из них подпевали. Без сомнений, это был один из самых больших киртанов в современной истории, и продолжался он довольно долго. Когда он наконец закончился, многие присутствующие, получив нектарный опыт воспевания святого имени, стояли ошеломленные.

Поздно ночью, когда мы рассаживались в автобусы, чтобы ехать на базу, я встретил преданного, который сомневался, стоило ли нам приглашать Чинну и Киддуса.

– Ну как, – спросил я, – стоило оно того?

– Да, Махараджа, – ответил он. – Вы были правы. Я был в толпе. Все в восторге пели святые имена. Многие взявшись за руки, кружились. Никогда не забуду это зрелище.

“Одна любовь! Одно сердце!
Будьте вместе и все будет хорошо!
Услышьте детский плач (одна любовь!)
Услышьте детский плач (одно сердце!)
Благодарите и прославляйте Господа, и я буду счастлив”.

[ “Одна любовь”, Боб Марли ]